Да они и сейчас таковыми являются, поспешил заверить Монблан Аристархович.
А ещё из иностранных гостей признал Фросю Огнеупорную в роли Джуди Балерини из Палермо дочери солнечной Италии. Потом Петардо Хуан Бернардович из Бразилии. Так это Пантелеймон Вертихвостов. Припоминаю его любимые изречения: «Мама родила меня как человека, папа как мужчину», или «Прошу оставить меня один на один с унитазом!».
А каков Сусалий Пирамидонович Хэрвамвбок, а? Каков, я вас спрашиваю?
Да-а, Мухобойников Тарантул Силыч был неподражаем в своей роли, согласился Иван Абрамыч. Помнится, на поминках тёщи, заливаясь слезами крокодила Гены, он говорил: «Как человека мне её жалко, как тёщу нет!». Послушай, старина. А кто та жгучая, знойная, прекрасная креолка Гуля Пых-Мотузовская, что кофе подносила нам с Манюней?
Не догадался?
Не-э!
«Ах, у меня в голове такая поэтическая проза!» продекламировал Монблан Аристархович. Ну что, вспомнил?
Неужели Виолетта Недевушкина?! изумлению Ивана Абрамыча не было предела. В это невозможно поверить, потому что этого не может быть! Сколько же ей лет?
Намедни шестьдесят девять стукнуло.
Но тогда что означает то молодое, упругое тело, та свежесть и миловидность лица, вся та нагая прелесть одеяния Евы? Почти в семьдесят-то лет! Уму непостижимо! Голос пение соловья, движение порхание бабочки Невероятно!
Ну, ладно. А двоюродные братья Бжепшицкий и Пшибжецкий?
Это наши вечные статисты Вездеходов и Бегемотов.
Так, хорошо. А «Кто не с нми, посторонись на обочину истории!», напомнил о чём-то хозяин.
Так ведь это Бердун-Затюковский, его слова. Роль Шалдыбурдыка семнадцатого ему удалась на славу. А вот гендиректор Витольд Арнольдович Мюдак это кто?
Кто, кто дед пыхто. Филимон Шпендрик. Не гоже забывать старых приятелей. Может ты скажешь, что не узнал и Чибис-Табуретуина, Исидора Сысоевича?
А кто у нас, когда бывал «подшафе», говаривал «Скажи мне кто твоя жена, и я скажу кто ты», а? Вот так-то вот. Евстигней Запорожец-Задунайский так говаривал. Значит это он и был в роли Чибиса
Долго ещё перебирали в своей памяти, пофамильно и поимённо, всех бывших, из актёров и обслуживающего персонала. Вспоминали старые, добрые и не очень добрые времена.
И вот у меня мысль одна в голове засела, решил поделиться своими соображениями Кочергин-Бомбзловский. А задумал я, понимаешь ли, театр, особенный театр «Театр вечного актёра» создать, из представителей старшего поколения, исключительно лишь из старейшин сценического искусства. Пусть живут, радуются, страдают, любят, ненавидят чёрт бы меня подрал, самоутверждаются, подают пример остальным, как надобно жизнь до конца дней своих достойно прожить.
Беседа уже давно перевалила за полночь, а старые друзья всё никак не могли наговориться.
В наше время, дабы что-нибудь создать, требуются капиталовложения, и не малые. А это, тем более, театр. Эк, на что замахнулся! в мягкой форме постарался высказать свои сомнения Иван Абрамович Бабэльмандебский.
Вот как раз по этому поводу я и отряжаюсь в загранкомандировку. Думаю на полгодика, не больше, а там уж как получится. По возвращении, для начала, арендую подходящее помещение для театра таковое у меня уже есть на примете, соберу труппу всех «бывших» отверженных и оскорблённых, и, первым делом, чеховскую «Чайку». Параллельно буду возводить новое здание театра. В общем, задумки большие
Кстати, давно уже пора трубить отход ко сну как говорится: «Иди, друг, труба зовёт, мать твою в шпангоут!», а я вас тут всё байками да словесами кормлю. Вон и товарищ твой возникла непредвиденная заминка.
Чубчик, Манюня, подсказал Иван Абрамыч..
Манюня Это что, имя такое?
Меня в детстве так называли, пояснил Чубчик.
А по-всамделишному, и по батюшке тоже?
Мануил Сафронович Чубчик.
Странная и, главное, редкая фамилия, возвёл брови к потолку Монблан Аристархович. Ну да ладно. Вот я и говорю: у обоих вас глаза на грани замыкания, в особенности у Мануила Сафроныча. Отдаю должное его выдержке: слушает. Молчит, не перебивает. Редкое качество в наше время, особенно у молодёжи. Сейчас вы, как я понимаю, переживаете тяжкие времена, а я буду отсутствовать полгода. Вот вам на первое время воспомоществование. Кочергин-Бомбзловский вынул из внутреннего кармана пиджака, видимо, заранее подготовленные деньги в виде двух пачек и протянул Ивану Абрамычу. Здесь ровно пятьдесят тысяч рублей, можешь не считать.