Дженсен положил свою руку на мою:
Ты хорошо себя чувствуешь?
Мне хочется хорошенько пнуть его под зад, но я
Иногда, когда я летаю, мягко перебил меня он, я позволяю себе выпить. Бывает, что прошу еще, и временами забываю, как это скажется на мне по прилете. Пить в самом самолете это гораздо хуже, он придвинулся ближе, наверное, чтобы я смогла сфокусироваться на его лице. Я говорю это, не потому что осуждаю твое желание выпить шампанского судя по всему, этот Марк редкостный засранец. Просто хочу сказать, что летать и при этом пить это не то что пить в баре
Может, мне лучше выпить воды? икнула я, а затем, к собственному ужасу, рыгнула.
О боже.
Мать вашу.
Чеееерт, произнесла я и с шлепком закрыла рот рукой. Уверена, кто-то вроде Дженсена не рыгает на публике, как бомж.
И не встречается с девушкой, которая так сделала.
Или которая матерится.
Или пускает газы.
Или даже оставит ворсинку на его костюме.
Промямлив извинения, я перелезла через него и припустила в туалет, где могла бы умыться, сделать несколько спокойных вдохов и выдохов и прочитать нотацию своему отражению в зеркале.
Когда я вернулась на свое место, Дженсен уже спал.
* * *Посадка была жесткой, и, дернувшись, Дженсен резко сел прямо. Он проспал почти четыре часа, а я не смогла сомкнуть глаз. Почти все мои друзья после выпивки сонные, я же наоборот. Что плохо особенно сейчас, потому что я бы лучше поспала, вместо того чтобы в уме разбирать, как могла не догадываться об изменах Марка, а потом ругать себя последними словами за то, что опозорилась перед незнакомцем.
Впереди виднелся международный аэропорт Логана, серый и унылый, а Амелия сделала стандартное объявление, чтобы мы оставались на своих местах, потом аккуратно доставали багаж, типа летайте с нами и все такое.
Быстрый взгляд в сторону Дженсена отозвался звоном гонга в моей голове.
О-о-о, застонала я, положив руку на лоб. Ненавижу шампанское.
Он вежливо улыбнулся в ответ.
Боже, какой он красивый. Надеюсь, у него есть кому рассказать о своей попутчице, сбрендившей и всклокоченной британке.
Но как только разрешили подняться, он достал телефон из сумки для ноутбука и хмуро уставился на список уведомлений.
Реальная жизнь вернулась? с улыбкой спросила я.
Не глядя на меня, он ответил:
Приятного отдыха.
Спасибо, мне пришлось в буквальном смысле прикусить себе губу, чтобы не начать бессвязно оправдываться за свою болтовню и за то, что я рыгнула ему в лицо. Так что я направилась за ним и его идеальной задницей в терминал аэропорта, оставаясь в десятке шагов позади. По дороге в сторону выдачи багажа, рядом с эскалатором я заметила ждущего меня дедушку в футболке «Рэд Сокс» и потертых штанах цвета хаки с подтяжками. Его объятие напомнило мне Коко: крепкое, теплое и без приветственных слов.
Как долетела? спросил он, шагая рядом со мной и обнимая за плечи.
Мои ноги подрагивали. И я бы все сейчас отдала за горячий душ.
Выпила слишком много шампанского и прожужжала бедняге-соседу все уши, приподняв подбородок, я показала на идущего впереди нас бизнесмена, односложно отвечающего кому-то по телефону.
А-а. Ну ладно, ответил дедушка.
Я взглянула на него, в который раз поражаясь, как я могла быть потомком такого тихого и вежливого деда. Два года назад он прилетал к нам в Лондон, а до этого я видела его на каждом большом празднике. Дедушка никогда не проявлял повышенную эмоциональность, но зато всегда был непоколебим в своей молчаливой поддержке Коко и Леле.
Я так рада тебя видеть, сказала я. Соскучилась по твоему лицу. И по подтяжкам.
Сколько ты тут пробудешь перед поездкой? в ответ спросил он.
Завтра вечеринка, ответила я, а потом в воскресенье утром едем в винный тур. Но когда вернусь, я хочу немного побыть у тебя.
Есть хочешь?
Сейчас умру от голода, сказала я. Но никакой выпивки! потом по-быстрому сделала новый пучок из своих спутанных волос и потерла лицо руками. Фу, ну я и поросенок.
Дедушка осмотрел меня с головы до ног, а когда встретился со мной взглядом, мне стало понятно, что он видит во мне только лучшее.
Пиппа, ты прекрасна, моя девочка.
2
Дженсен
Я смог вспомнить только один, еще более неловкий полет, чем этот.
Это было в июне после окончания моего первого курса в колледже и где-то месяцев десять спустя со знакомства с Уиллом Самнером. Он будто ворвался в Балтимор, парень с развязной улыбочкой, он вел себя так, будто мы с ним планировали какое-то преступление. Для кого-то вроде меня, чья жизнь до этого была тихой и неприметной, Уилл Самнер стал разрушительным ураганом.