В данный момент он был поднят почти горизонтально, винтом вверх.
Потом Кинза малость повозился, развязывая веревки, которыми лодка была принайтована по случаю волнения и качки, а затем сказал Тарану:
- Помоги спихнуть!
Таран вообще-то хотел спросить, не унесет ли лодку, но вовремя увидел, что она была не только закреплена веревками, но и пристегнута к какой-то скобе прочной железной цепью и амбарным замком.
Кинза с Юркой плавно поднажали, лодка довольно мягко плюхнулась днищем о воду, цепь забрякала и натянулась, а лодка поплыла на привязи точно в кормовой струе бывшего "трамвайчика", заметно сбавившего ход.
После этого Кинза подтянул нос "казанки" почти вплотную к корме "Светоча" и велел Тарану:
- Перелезай в лодку!
Сказать, что Юрку при этой пересадке бил легкий мандраж, - значит сильно преуменьшить степень его нервного напряжения. Таран ведь прекрасно понимал, что где-то там, под темной, почти черной водой, ворочает лопастями гребной винт, который, пусть и на малых оборотах, запросто порубает его в мелкий шашлык. Может, он и преувеличивал опасность - вероятность угодить под винт гораздо больше при падении с носа, чем с кормы! Но тем не менее, когда под Юркиными коленями оказался покатый и шаткий нос "казанки", страху он натерпелся немало. Пакет с коробкой, где лежали доллары, он при этом держал в зубах и со стороны, наверно, выглядел очень комично. Однако, когда он наконец влез в лодку и уселся на ближнюю к носу скамейку, его бил настоящий нервный колотун.
А вот Кинзе это, видать, было не впервой. Хотя он сперва отстегнул цепь и перебирался на лодку, уже фактически отвязанную от катера. Р-раз! - и вместе с увесистой цепью и замком заскочил на нос. Два! - и очутился рядом с Тараном. А потом перебрался на корму, опустил "Вихрь" винтом в воду, дернул за тросик фыр-р! И лодка, подскакивая на гребнях довольно высоких волн и гулко шлепая днищем о воду, понеслась к берегу.
За десять минут этого недолго путешествия Таран понял, что моряком он точно никогда не будет. Пару раз "казанку" так подбрасывало, что ему казалось, будто она кормой на попа встает. И брызги так плескали из-под бортов, что думалось - захлестнет на хрен! Но ничего, доехали, не опрокинулись.
Кинза причалил не к пристани, а несколько в стороне, на песчаном пляже, и участливо спросил:
- Не шибко промок?
- Н-нет! - произнес Юрка, которого, конечно, здорово измочило.
- Хлебнуть не хочешь? - Кинза вытащил солдатскую фляжку, отвинтил пробку. Таран был бы совсем не против, но опять вспомнил про то, каким пойлом Полину напоили, и вежливо отказался:
- Нет, я за рулем! В машине отогреюсь...
Кинза отхлебнул сам, рассеяв Юркины подозрения, но теперь просить глоток водки Таран уже просто постеснялся.
- Пойдем, до машины провожу! - сказал Кинза. - Мне капитан велел убедиться, что ты нормально уехал. Конечно, сейчас погода паршивая, навряд ли угонят, но все же...
Ничего с "шестеркой" не случилось. Стояла себе на прежнем месте, в полсотне метров от пристани, где три нетрезвых голоса выли кто во что горазд: "Раскинулось море широко..."
- Спасибо, - сказал Таран, влезая в "жигуленок" со своим пакетом.
- Не за что! - осклабился Кинза. - Вася приказал - я сделал.
Таран устроился за рулем поудобнее и, помахав ручкой Кинзе, развернулся. В этот момент он вовсе не ощущал, что поступил подло по отношению к Полине. Наоборот, испытывал даже кое-какое удовлетворение. С одной стороны, на сей раз устоял от соблазна, хотя за полчаса ожидания вполне бы мог трахнуть эту психованную истеричку. С другой стороны, все вроде бы прошло по плану, в точности по Колиным инструкциям. Девку сдал - деньги принял. Ну и Полину вроде бы устроили комфортабельно - в такой каютке он сам бы с удовольствием проехался.