- Неужели надо было надо мной издеваться? Ведь ты же знаешь, что я тебя люблю...
- Может, я немного садист по натуре? - произнес Юрка, спуская с ее плеч бретельки ночной рубашки. Грудки, пухлые и чуть-чуть вспотевшие, нежно соприкоснулись с его крепкой, рельефной мускулатурой. Таран подсунул ладонь под левую сисечку, приподнял ее и осторожно тронул кончиком языка сосочек.
- Тебе так нравится? - спросил он после того, как его язык описал кружок вокруг соска, а Полина, сладко вздохнув, погладила его по спине руками, а по боку - нежной ляжечкой.
- Да...- выдохнула она. - Мне все нравится! Я хочу, чтоб ты со мной делал все, что тебе угодно! И все, что мне угодно...
Таран понял, что никаких долгих преамбул ей не надо. Прибор пришел в форму и уже упирался Полине в область пупка, правда, через шелковую ночнушку. Юрка взялся за подол этого эфемерного одеяния, Полина помогла Тарану стащить его через голову, а еще через пару секунд настежь распахнула ноги, изобразив нечто вроде перевернутой буквы Y.
- Ну! - выдохнула она, притягивая к себе Юрку, и тому осталось только воткнуться куда следовало.
- Не торопись... - пробормотала Полина когда Таран принялся долбить ее в быстром темпе. - Я не хочу, чтоб все было так же, как утром...
- А как надо? - приостановив свои труды, спросил Юрка. - В час по чайной ложке?
- Не-ет... - нежась на Юркиных ладонях, плавно мотнула головой Полина. - Я хочу, чтоб ты вошел плавно и глубокоглубоко...
- Вот так? - продемонстрировал Таран.
- Ага-а...- выдохнула Полина. - Я так его лучше чувствую... Мне он так нравится! Это секс-машина пятого поколения...
Таран только хихикнул, поскольку прекрасно знал, что точно такими же "машинами" были оборудованы еще древние греки. В отличие от техники природа заметно консервативнее, но ее шедевры хрен превзойдешь... Тем не менее жаркое и бесстыжее лопотание П9лины ему очень нравилось. И сама она нравилась все больше, даже если б Юрка не выпил с ней по бокалу слабенького шампанского, все равно бы нравилась. И Надюшкин укоряющий образ опять растворился, уступив место одуряющей страсти к чужой бабе, которая до прошлой ночи была для Тарана совершенно никем, кроме как неожиданной обузой и источником разных мелких неприятностей.
Юрка еще боялся себе признаться, но уже подсознательно ощущал, что в данный момент ему гораздо слаще, чем было на семейном ложе. Потому что Надька как-то постепенно стала слишком привычной и хорошо изученной, слишком родной, что ли... А Полина именно тем и привлекала, что была чужой и загадочной, умеющей удивить и озадачить. Наконец, Надька и Таран были одного поля ягоды пролетарские дети, со всей вытекающей отсюда простотой и культурным уровнем. А Полина была чем-то вроде Даши, производившей впечатление интеллигентной девушки. Правда, Даша эту интеллигентность перед Юркой выпячивала и строила из себя бог знает какую интеллектуалку до тех пор, пока ее не разоблачили - в прямом и переносном смысле - перед Юркой ребята Жоры Калмыка. Полина же, наоборот, старалась свое интеллигентское воспитание спрятать, хотя на самом деле она - столичная уроженка и настоящая в отличие от Даши студентка! наверняка была куда большей интеллектуалкой, чем первая Юркина любовь. Фиг ее знает, зачем это было надо. Возможно, потому, что ей надоели приличные мальчики, похожие на Петю из рекламы ("Пригласи ее на чашечку кофе! Им это нравится, поверь мне!"), и потянуло к тем, которых от нее всемерно отгораживали: простым, дерзким на язык и на руку, грубым и даже жестоким. Таким, какими были дружки ее братца Кости - Форафон и Паваротти, например. Возможно, ей хотелось почувствовать себя немножко "своей" в мире бандюг. Поиграть в шмару отвязанную, так сказать. То есть получалась Даша наоборот. Та была платной шлюхой в натуре, но играла примерную студентку.