Где Соня? Что с ней? Заболела? Может, ее машина сбила?
Вроде у нас и отношения уже к концу подходят. Вроде я ей надоел. А она мне? Не знаю. Кажется, я ее все-таки люблю.
Она не в курсе, что я ей изменял. С ее лучшей подругой. Надеюсь, и не узнает никогда. Хотя какая теперь разница. Может, она мне тоже изменяла. Крутила романы на стороне. Ей ведь всегда все не нравилось. Как и мне, сопсно.
Стал я, короче, ей названивать. А хрен там был. Абонент не абонемент. Специально телефон вырубила? Или что-то правда случилось?..
4
Еще один урок прошел. Обществознание. Она недоступна
5
В начале урока русского заявилась наша новая классуха физручка Ирина Викторовна. В спортивном костюме, рожа кирпичом все как положено. Почему-то с тремя полицейскими. В штатском, но я сразу просек, что полицейские. Что-то стала говорить на ухо учительнице русского. Я толком не расслышал. Только слово «пропала». Поначалу значения не придал.
А потом думаю: вдруг они про Соню?!
И смотрю на ее пустой стул. Все остальные в классе присутствуют, одной Сони нет. И русичка вместе с физручкой тоже на этот стул пялятся.
Дети, спрашивает классуха, а вот эта девочка Имя пытается вспомнить. она сегодня была? И на стул ее указывает.
Девочку Соня зовут, тявкаю с места. Эта тетка нас никак по именам не запомнит.
Ну да, Соня, вспоминает.
Однокласснички мотают бошками: мол, не видели сегодня Соню. Я помалкиваю.
Полицейские на мне взгляд задержали. Не то чтобы с подозрением, но как-то, млять, недобро.
6
В моей голове рисуется стремная, гадостная донельзя картина.
Соня лежит в канализационном коллекторе изуродованная, в порванной одежде. Позеленевшая. С остекленелым взглядом. Ногти содраны, пальцы в крови, грязи и водорослях. Юбка задрана, трусики порваны.
Ее насиловали. Несколько мужчин. Много раз подряд. Несколько пьяных уродов. Поймали в подъезде, затащили за гаражи, попользовались и скинули в люк.
Ноги переломаны, руки. Ребра торчат наружу.
Она слегка припухшая.
И чертов остекленелый взгляд
7
Они на меня смотрят. Как будто что-то хотят сказать. Как будто это я ее убил.
Кстати, почему сразу «убил»?..
Я вздрогнул: мой телефон на столе завибрировал. Я покосился на экран. Номер скрыт.
Кто вообще сказал, что она мертвая? Может, просто свалила из дома на денек? Решила развеяться, все дела. Мало ли, какая хрень этим бабам в голову взбредет.
Чего смотрите-то, отцы?
8
А вот этот как его Андрей. Шапарев. Это ее парень. Физручка, сучара, сдала. Чувствую себя преступником. Как будто я ее укокошил и съел. Соню, в смысле, не физручку
Нет, никогда ты, Ирина Викторовна, не станешь нашим настоящим классным руководителем. Вот Кирилл Александрович это да-а-а-а-а-а-а, охренительный был чел.
Господи С пятого класса он нас учил. Любили его, как отца родного. Кирилл Александрович Мельников. Где он теперь? Ни одна сволочь не говорит. Прошел слушок, будто в психушку упекли, а там он якобы помер.
Не, я понимаю, конечно, чутка странноватый тип был. То ноги на стол показно положит, то черный юмор из него фонтанирует. Но это было прикольно. За это обычно в психушку не забирают, мне кажется. И мы его уважали, этого не отнять. Только в класс зайдет тишина мертвецкая. Хотя никто не боялся. Не у каждого учителя так получается.
А эта баба, Ирина Викторовна, меня рил бесит, сука. Какая-то на серьезных щах не в меру.
Кто, вот этот?
Нет, вон тот, за задней партой, с наушниками.
Пройдем-ка с нами, молодой человек, говорит один полицейский. С усмешечкой такой злобненькой.
Не к добру это, ребятки, не к добру.
Я сижу.
Встань, когда с тобой взрослые разговаривают! говорит классуха грозно.
Встаю.
Ты почему так одет?
Потому что, млядь.
Почему в школе в джинсах?
Чтоб ты спросила, млядь.
Ладно, это вы потом решите, полицейский. Пройдем-ка с нами, дружочек.
Дружочек, млядь
Делаю шаг, он мне:
С вещами.
А вот это уже рил как угроза звучит.
Собираю по-быстрому пожитки, беру рюкзак. Выхожу из класса. Одноклассники помалкивают в тряпочку. И чувствую, как следят за мной глазами. Все уже, сука, видят во мне виновного в чем-то. Точнее, не в чем-то, а в убийстве.