И эти синекожие серафимы отлично сохранились, несмотря на свой возраст. Каждому из них было много лет, но по меркам духовных существ всего немного. Всего двадцать три миллиона лет самому старшему из них. И он считал себя молодым. А тебе а тебе если тебе двадцать лет и ты считаешь себя молодым, то ты успешен. Успешен во всем, не только в отношениях. Хотя из них для духов было главнее все таки отношения.
Главное, не цедить из них все до капли. Иначе сопьешься, увещевал старший из них. и ты не познаешь ее до конца. Черпай ее и будь осторожен. Она сопьется и станет осторожной, чтобы не сказать больше. И станет она скучной, если не сказать больше.
Она осторожно намекнула, что пора бы уже и спать и прильнула всем телом, глядя при этом в глаза. Я подумал, что она требует ответа и поцеловал ее при это в губы. Она отошла на несколько шагов и попросила добавки. Это следовало бы учесть. Мне стало весело и я пошел за ней. А там она отошла еще на несколько шагов.
Что же ты? игриво спросила она, прибегая к тайным уловкам женщин.
Иду уже, иду! воскликнул я, и понесся к ней на всех парах. Она отошла еще несколько назад заявила, что спать она сегодня будет одна, но если я так хочу, то могу на ночь прочитать ей сказку. И могу, кстати, поесть лукового супу, что она приготовила намедни. Я согласился и пошел за ней дальше, хохоча при это от того, как на убегала все дальше и дальше, и всякий раз на несколько шагов. И так мы и гнались друг за другом до самого ее порога. Потом она распрощалась с небом и попросила меня войти.
Суп был хорош. Старинный рецепт, в котором было много картофеля и шкварок, которые сочились соком и были вкусны, как никогда.
Спой мне что ни будь, попросила она, пододвигаясь ближе и глядя при этом пристально мне в лицо. Я смутился. Было уже поздно и мне следовало бы уходить, но она так ласково попросила. И я спел ей что то из мотивов старинных монахов, которые мне пели, когда я в юности бывал у них в монастыре. Она сморщилась и попросила другой куплет и насыпала мне еще супу. Я с удовольствием присоединился к ней в деле поглощения трапезы, как мы ее иногда называли, и она смеялась, когда я продолжил что то мурлыкать про себя.
Успех был в том, что она пригласила к себе домой. Конечно, можно было бы надеяться и на нечто большее, однако дело было в том, что мы оба хотели иного. Не супружеского единства, а просто нежных отношений, которые заканчивались известно как. И было хорошо и она пела мне все реже и реже, чему я был благодарен, ибо голос у нее был так себе. Явно иное надо было сказать, но я уже не знал, что именно. Поэтому, прочитав ей несколько страниц из рассказа, который я «случайно» нашел у нее на полке, я перехватил ее странное дыхание и уединился в ванной комнате. Там я вызвал духа, и спросил совета, что делать дальше.
Так бери ее в жены, хмыкнул тот и приготовился идти дальше, чем я был несказанно рад. Я вышел из ванной и там меня уже ждали тапочки.
Я думал, что уже пора идти домой. проворчал я, влезая в домашнюю обувь, которую она для меня поставила. Она расхохоталась и попросила прочесть ей еще что ни будь. И протянула странную книжку, в которой содержались странные руны, в которых я, откровенно говоря, мало что смыслил.