Разговоры во флигеле не несут ничего хорошего, будто невзначай заметил Сашка. Андрей и так это знал.
И чем ты заслужил? Богдан повернулся к брату. Тот пожал плечами, а вид у него был такой же растерянный и несчастный, как у самого Богдана минуту назад. Он оправил ворот рубашки, осмотрел жилет, пригладил медные завитки волос. Неясная тревога забилась внутри, когда отец сказал про флигель, Андрей не желал идти, поэтому решил еще тщательно вычистить ногти. Ему хотелось потянуть время.
Иоанну нравилось называть это местечко флигель. Он видел некую магию в этом, рожающем уют и тягу к неторопливым размышлениям, слове. Хотя на самом деле то был лишь крохотный и низкий перешеек, дощатый, всего с одним оконцем, который соединял колокольню и дом. В отцовских владениях всегда горел тусклый свет, пахло деревом и, едва заметно, благовониями из церкви. Их запах попадал сюда вместе с Иоанном проникал в его одежду, а потом медленно источался в воздух, чтоб осесть по стенам тонкой, невидимой гладью. Крепкий стол отца стоял у самого окна, чуть выше висела лампадка. Сперва флигель стоял совсем пустой, не считая необходимой мебели, только голые дощатые стены, стол, стул и скромное бюро, но, со временем Иоанн обжил помещения, превратив его в подобие маленькой церквушки. По стенам развесил иконы, не столь богатые, как в храмовом зале монастыря, но милые сердцу. Появился и хорошенький шкафчик со стеклянными дверцами, где хранилось то да се, а против окна Иоанн расположил киот. Резной и свежепролаченный, он призван бы играть лучами солнца, катая их свет в своих замысловатых гранях. Недавно батюшка достал из закромов церковного подвала старинную икону Архангела Михаила ту, где он предводитель воинства и повесил во флигеле. Это стало новой гордостью! Теперь Иоанн каждый день любовно рассматривал ее и стирал с рамы пыль.
Когда Андрей вошел, отец сидел за столом и хмурил брови. Мальчик тихо претворил за собой дверь.
Славно, что ты не заставил меня ждать, Андрей. Тебе не встречались мои часы? Припомни, часы-медальон на длинной цепочке. Нет? Они дороги мне. На службе утром лежали в кармане, а теперь, отец с досадой похлопал себя по бокам, словно в надежде обнаружить пропажу, ума не приложу куда запропастились!
Андрей покачал головой:
Ты за этим меня позвал?
Нет.
Отец Иоанн сцепил ладони в замок, поколебался пару мгновений, встал и заходил по флигелю. Пламя в лампадке задрожало от его шагов и распустило по комнате неуловимые тени. От запаха ладана клонило в сон.
Полтора года прошло с того дня, как ты узнал историю своего прошлого, Андрей. Помню, тебе было нелегко свыкнуться с такой правдой. Ну а сейчас, она перестала тебя терзать? Сейчас, сжился ты с этой мыслю? продолжая прохаживаться, бросил он взгляд на сына.
Отец опять за свое! Первым порывам было выскочить за дверь, но Андрей лишь поправил очки на переносице:
А что мне остается!?
Не стоит таиться, сын! отец потряс внушительным перстом, Запрятанная вглубь досада терзается в темноте!
Отец, ты хотел поговорить, давай поближе к сути.
Хм, Иоанн поджал губы и снова уселся за стол. Его смутила отстраненность Андрея, но батюшка решил в это не углубляться, кто знает, как Андрей воспримет вести. Иоанн немного покопался в бумагах, вытянул листок из общей кучи и положил его перед собой. Сегодня мне звонили, неторопливо начал он, звонили из заведения, где лечится твой дядя Лечился. Он скончался сегодня ранним утром.
Отец взглянул на Андрея, но тот никак не среагировал, лишь коротко кивнул.
Грядут похороны, сын. Нужно решить, хочешь ли ты быть на них?
Андрей думал что-то сказать, но отец опередил его:
Не торопись. Подумай хорошенько и завтра дашь ответ!
Я могу и сегодня.
Иоанн прервал жестом:
Завтра дашь ответ.Тогда я узнаю подробности и мы сможем съездить, проводить его в последней путь.
Отец
Андрей, он твой единственный кровный родственник! Иоанн вскочил на ноги и приблизился к сыну. Помни, прощая обидчика мы освобождаем себя, сбрасываем груз обвинений. Бедолага настрадался, долго болел, мучился. Он умер уже можно простить, теперь можно.
Отец сжал Андрею плечо, но тот лишь отвел взгляд
Сын, вспомни о милосердии, о благодетели!
Подожди, отец Андрей стряхнул его руку с плеча, но Иоанн не стал ждать.
Мы умеем прощать, Андрей! Я учу вас этому с детства. Было видно, как эта история изводит тебя. На протяжении полутора лет я пристально наблюдал за всеми вами, но только ты беспокоишь меня. Только в тебе я вижу внутренний разлад, борьбу и несогласие. Ты сложный человек и ты не смирился!