Вот это спектакль, еще не слишком уверенно произнес отец. Вот это действительно шоу. Он зааплодировал. Вот сына, удивил.
Это твоих рук дело? сердито сказала мама. Кто это в костюме? Лука, это ты? Когда ты пришел? Как я могла не заметить?
Мама подошла к Молокососу и начала дергать того за клюв и тянуть за голову, пытаясь снять, по ее мнению, костюм.
Так, тютя, сопротивлялся пернатый. Не надо меня трогать. Я, конечно уважаю женщин, но если они ведут себя как мужчины, то я за себя не отвечаю.
Ладно, Лука, хватит, я узнала тебя.
Мама хоть и перестала стягивать с него «костюм», но стояла рядом в ожидании того, что тот сделает это сам.
А разве Лука не выше ростом? тщательно всматриваясь, проговорил отец. Где-то на полметра.
Мы ждем, когда наш, точнее твой, Филимон, друг снимет этот маскарадный костюм. Может быть кто-нибудь поможет мне.
Сына, помоги маме, попросил отец. Я бы с радостью, но не могу.
Дело в том, начал я.
Давай потом, сынок, торопила мама. Сначала расчехлим, а потом поговорим. Хорошо?
Так, сейчас все это и произойдет. Бум и все! Что ж, значит так надо. Рано или поздно. В данной ситуации рановато, конечно. Но упссс уже произошел. Итак, дорогие родители
Дело в том, что он не в костюме.
Так, интересно, хором попели родители.
Наконец, мама оторвалась от Молокососа и с интересом взглянула на меня. Я в свою очередь смотрел на «глиняного бога» пытаясь выказать то недовольство, которое бушевало во мне. Но тот видимо ничего не понял. Его сейчас интересовали мамины выходки.
Это что сейчас было, тютя? шел на маму пернатый, приподнимая свои крылья и мотая клюв как оружие без ножен.
Как ты ко мне обращаешься? защищалась мама, схватив с туалетного столика керамическую вазу и замахиваясь на нападающего.
Я говорю, тютя, не унимался Молокосос. Его не напугал устрашающий взгляд женщины и эта ваза, которая могла опуститься ровно на его темени. Это что это со мной вы сейчас делали?
Я не могу больше, ревела мама, опуская вазу.
Браво! Браво! восклицал отец. У него получилось повернуться так, чтобы обозревать все, и он не мешал «актерам» в этом интереснейшем выступлении.
Молокососа понесло. Он хоть и был внешне спокоен, но внутри у него бушевал вулкан, который не замедлил извергнуться.
Если у вас принято дергать за нос и отрывать головы незнакомцам, тогда я приму меры, я буду кричать. Да, вы еще не слышали мой крик. Он не просто оглушительный, как труба. Как тысячи труб.
Еще не хватало, чтобы весь дом собрался, подумал я. Ладно, Лука. Пошли.
Какой такой Лука? пренебрежительно фыркнул пернатый. Я Молокосос.
Отец уже не мог спокойно лежать на кровати. Он поворачивался с одного бока на другой и казалось, что он забыл про свою боль.
Гениально. Давно я так не веселился.
Раздался звонок. Отец даже немного забыл о своем недомогании во минуту назад, но сейчас, когда прозвенел звонок, он примерно лег на кровати, поправил подушку.
Это врач. Откройте.
И как только мама отправилась открывать дверь, он вытянул большой палец правой руки и произнес.
А вы молодцы.
Я был на ни жив ни мертв от страха. Но папа молодец. Хороший мне достался отец. Попался какой-нибудь жадный банкир или ботаник-педагог, тогда что? Скука, а не жизнь. А у меня папа фантазер. Мне иногда кажется, что папа тоже инопланетянин. Но он в этом не признается. Ну и ладно. Может быть когда-нибудь он мне в этом признается.
Глава 7
Секреты нашей семьи. Почему мама хотела стать одним человеком, а стала совершенно другим
Мы так бываем рады, когда приезжает папа. И мама, и я. Однажды папа приехал под новый год. За пятнадцать минут. Едва успели сесть за стол, зажечь свечи. Нас за столом было девять человек. Дядя Коля, его жена, с маминой работы три женщины с удивительными праздничными прическами, мужчина с двенадцатого и женщина с тринадцатого этажей и мы с мамой, конечно. И вот только мы садимся за празднично накрытый стол и начинаем раскладывать салаты оливье по тарелкам, как раздается стук, только мы не сразу поняли откуда он то ли в стену, то ли на улице от бесконечных петард или в дверь. Стук тут же повторяется, и источник стука не дожидается, пока на него среагируют и раскрывается сам. В квартиру входит папа, прокопченный, бородатый на указательный палец.
Дед Мороз? спрашивает мужчина с двенадцатого.