Нет!
Это уже не египтянин, это Мозе крикнул.
Потом сказал египтянину:
Хаабиру хотят одного: уйти. Я не знаю, кто мог это сделать. Знаешь сам: из тысячи один бывает зверем. И то потому, что таким его сделал другой. Быть может, я, а может, ты. А может, кто-то третий из нас, египтян
Но воин не согласился с ним. Качнул головой отрицательно.
Каждый сам то, что он есть. Ты, египтянин, что идёшь с ними, ещё увидишь это. Ты ещё не раз воспылаешь гневом, когда увидишь, как выходит из них вот это. Убить, предать, обмануть. Того, кто выше и лучше, унизить. Они же рабы. Раба не сделаешь свободным. Он раб!
Помолчали ещё. Потом встал Мозе, подошёл ближе к египтянину, вызвав неодобрение Аарона. Оно вылилось в возмущённый окрик:
Мозе!
Но брат не обратил внимания.
Долго стояли друг против друга, глаза в глаза, зрачок в зрачок.
Иди, сказал Мозе. И прости, если можешь. Я не этого хотел Они будут другими, я вытравлю рабство из них. Но тебе помочь не сумею уже. Мне жаль.
Лязгнул нож, ударившись о камень. Это Аарон в сердцах швырнул его.
Мальчик приник к отцу, теребил отцовское схенти, дёргал, настаивая на уходе. Отец взял сына за руку и повернулся, чтобы уйти.
Каждый человек, живущий на Земле, привык считать земную твердь чем-то прочным и надежным. Когда же она начинает сотрясаться, взрываться, оседать, ускользать из-под ног, его охватывает ужас.
Земля вздрогнула. Её первая судорога длилась всего несколько мгновений. Но какие это были мгновения! Она колебалась, тряслась; слышен был вой вокруг, как будто бы от сильного ветра, и сама земля гудела. Змеёю поползла трещина в скале, начавшись снизу, добежала до свода. Треснула прямо под ногами земля по продолжению. Посыпались камни откуда-то сверху, заскрипели и затрещали стены
Мозе, опять, снова, кричал Аарон, наружу, наружу!
А снаружи ждало их зрелище невиданное. Впереди, там, где стан, куда лежал путь хаабиру и горсточки египтян, будто пылал пожар. Часть неба была охвачена буровато-оранжевым светом. Свет был неярок, дым застилал его, словно занавес лёг между светом и людьми. Изредка вспышки света слепили глаз, а потом вновь ложился дымный занавес
Отец, я не хочу умирать, кричал ребёнок
Сильных содроганий, когда взбесившаяся земля вздрагивала чудовищно, уходила из-под ног, было не менее трёх. Но и когда закончилось всё, не перестал пылать пожар на небесах, и долго ещё гудело под ногами.
Люди, в мгновения эти странным образом забывшие обо всём, что разъединяло их, расцепили руки, продолжавшие до сих пор поддерживать и помогать. Но как-то не смогли оторваться друг от друга совсем.
Ты вот что сказал Мозе. Если не знаешь, что делать, делай то, что я скажу. Так будет лучше, для тебя, для него.
И он указал перстом на ребёнка.
Моему столько же, сказал Мозе задумчиво, ни к кому не обращаясь. Помолчали. Что тут скажешь? И снова заговорил Моше:
Пойдёшь в Мен нефер Пепи [4], к Весам обеих Земель [5]. Найдёшь человека по имени Па-Риа-масэ-са [6], смотрителя Нильского входа. Вручишь послание, оно будет узлами на веревках, и безопасно для тебя: никто не прочтёт. Скоро найдёт тебя Аарон, и даст еды, чтоб мог ты
Мозе прервал свою речь. Жест отрицания, вырвавшийся у воина, остановил его.
Пришли другого, сказал египтянин. Ненависть во взгляде его, брошенном на Аарона, читалась явственно.
Он мой брат, ответил Мозе. Часть сердца моего
Египтянин пожал плечами.
Но не моего. Он беглый раб. Он держал в руках жизнь моего ребёнка. И он не отпустил бы меня.
Довольно было и одного взгляда на Аарона, чтобы понять: так и есть. Ответная ненависть очевидна.
Боль кольнула Мозе, ужалила в сердце. И удивление также было чувством, его посетившим. Что не так и почему существует между этими людьми, чего сам Мозе никогда не знал, не чувствовал? Когда тряслась и дыбилась под ними земля, Аарон поднял с земли плачущего ребёнка египтянина, и прижимал его к груди, и держал, и берёг
Хорошо, коротко сказал Мозе. Придёт другой, жрец из египтян. А ты сделаешь по слову моему. Па-Риа-масэ-са найдёт тебе место и дело. Оно не будет связано с хаабиру. Скажи мне, как звать тебя, воин Кемет, последний из тех, кто убил бывшего раба? Теперь они будут свободны, а ты прощён ими.
Так и зовут: Бомани [7]
Жрец принесёт бирюзы, много, так, чтоб немало утен [8] вмещала, Бомани. Я прикажу. Жди.