Салли, не уходи, пожалуйста, он вскакивает и пытается преградить мне путь.
Бо, прекрати. Все кончено. Не устраивай сцен. Твои вещи я привезу на днях тебе на работу, заодно заберу ключи от моей квартиры. Приготовь их, будь так добр.
С этими словами снова пытаюсь уйти, но он хватает меня и крепко обнимает.
Не уходи, не оставляй меня.
Мне не жаль его, только хочется, чтобы он взял себя в руки и оставил меня в покое.
Мне нужно на работу, Бо. Соберись, стараюсь его оттолкнуть
Ты не понимаешь, что делаешь мне больно? выкрикивает он мне прямо в ухо. Я пугаюсь и прихожу в бешенство.
Да пошел ты! Ты ничего не знаешь о боли! Когда тебя бросает человек, который тебя не ценит это не больно! Больно это когда я осекаюсь, и понимаю, что по щекам текут слезы.
На нас смотрят все посетители кафе и весь персонал. Класс, офицер полиции устроила сцену в общественном месте. Бо смотрит на меня, и в его глазах застыл вопрос. Ему интересно, чем должна закончиться фраза. Но ему никогда не узнать.
Прощай.
Выхожу из кафе и сажусь в машину.
Поехали скорее отсюда. Когда машина двигается с места, я, стараясь обуздать нервную дрожь, говорю, Пожалуйста, скажи, что где-то посреди Нью-Йорка взорвался вулкан, и нам срочно нужно всех спасать.
Вообще-то есть вызов, семейная ссора. Я взял тебе обед. Перекуси, Джон указывает на коробку и кофе.
Спасибо, папочка.
Иди ты, я хотел как лучше.
Спасибо. Большое спасибо. Не дуйся на меня, я же шучу.
Как тот парень?
Закатил истерику. Не хочу об этом.
Мой напарник понимающе кивает. Засовываю в рот кусок сырного пирога и благодарю Бога за офицера Джона Хили. Жуя, набираю сообщение Патрику.
«Я покончила с этим. Бо отправился в прошлое».
«Он плакал?»
«Я не стала дожидаться этого момента».
«Как все прошло?»
«Хуже, но легче, чем я думала».
«Только ты умеешь объяснять все непонятными фразами, но при этом все понятно. Не грусти. Люблю тебя, моя роковая женщина».
Смеюсь с полным ртом и снова кусаю пирог. «И я тебя люблю, мистер». Чувствую, как Джон косится на меня. Не отрывая взгляд от телефона и не отвлекаясь от пирога, спрашиваю:
В чем дело, напарник? Чего ты на меня уставился?
Ты похожа на поросенка, он хихикает, Бросила парня и хохочет.
Может, это истерика?
Нет, ты выглядишь лучше, чем в начале смены. А я уж думал, у тебя начнется депрессия.
Не дождешься. Просто эти отношения были обузой. А пирог восхитителен. Спасибо, Джон.
Мы разбираемся со скандалом в семье, затем ловим воришку, укравшего сумочку. Привезя его в участок, застаем встревоженного Гринелли.
Диксон, Диксон! он всегда зовет всех по фамилиям, кроме Мэтьюс. Диксон моя фамилия. Там Фейт, поговори с ней. Меня она посылает.
И неудивительно.
Грин взволнован настолько, что пропускает мою шуточку мимо ушей.
Ребенок в парке. Его подстрелили. Фейт не стала дожидаться скорую, и мы повезли мальчика в больницу. Он умер. Врач в больнице сказала, что мы должны были дождаться медиков. Это не из-за нее пуля пришлась в сердце. Но она винит себя. Я попытался ее успокоить, она меня послала.
Что за урод стрелял в ребенка?!
Пока не знаем. Бандитские разборки, шальная пуля. Она рвется разобраться. Поговори с ней.
Его волнение передается мне.
Хорошо, где она?
Пытается смыть кровь с формы.
Я захожу в раздевалку, где напарница Грина плещется в холодной воде, смывая детскую кровь. Тошнота от ужаса ситуации подкатывает к горлу. Не представляю, какие слова я должна для нее найти.
Фейт? Ты как?
Она резко оборачивается, у нее красные глаза, на щеках блестят слезы.
Тебя Грин прислал?
Он рассказал, что случилось. Ты в порядке?
Она отворачивается и продолжает тереть темно-синюю ткань под струей воды.
Семилетний мальчик погиб, гуляя в парке. Я не смогла ему помочь. Я не в порядке, Сэл. Весь этот чертов мир не в порядке. Моему Джо шесть. Понимаешь?
Понимаю. Ты сама мать, и боишься за своих детей. Поэтому ты здесь. Чтобы защитить как можно больше детей от шальных пуль. Ты не виновата, Фейт. Скорая тоже не успела бы.
Я постоянно думаю над тем, какой мир останется моим детям?
Фейт, ты делаешь для своих детей больше, чем все остальные родители. И не только для своих, для чужих тоже. Ты видишь тот мир, который не видит большинство горожан. Потому что мы фильтруем его для них. Ты видишь больше, поэтому переживаешь сильнее.