Потом мужчины ещё долго выпивали и закусывали, продолжая беседовать и чувствуя, как начатый диалог становится всё более душевным, пока Евгения Семеновна красноречивыми жестами из-за спины милиционера не напомнила мужу о главном, что обязательно нужно сегодня обсудить. После этого Иван Филиппович надолго замолчал, выжидая подходящий момент для разговора, а когда такой момент настал быстро посерьёзнел и громко сказал:
Вот что, Павел Егорович! Я вокруг да около ходить не умею, сам знаешь. Я честно скажу Пригласили мы тебя, Павел, по важному делу, зная, что человек ты холостой, во всех отношениях порядочный и при должности.
Ну.
Так вот, предлагаем мы тебе такую вещь
Какую ещё вещь?
Ты знаешь, что у нас с Евгенией Семеновной есть дочь Вера..
Ну!
Так вот, по причине своей болезни она приобрела очень нужную в вашем служебном деле способность. А именно
Иван Филиппович многозначительно наморщил лоб и поднял кверху указательный палец. При этом Павел перестал есть и удивленно вытаращил на собеседника глаза.
Она научилась чувствовать преступление на расстоянии. В частности: она может точно сказать, когда и где украли ту или иную вещь. Кто украл и у кого эта вещь сейчас находится Мало того, она может читать чужие мысли на расстоянии, легко видит сквозь стены и прочее. Всего не пересказать и не перечислить
Вот те на!
Для тебя, Павел, это клад, это находка. Ты с ней обязательно станешь генералом. И никто не будет знать твой секрет. Ты один сможешь бороться с мафией, наркобизнесом и терроризмом. Ты станешь первым в своем деле. И всё это благодаря ей, благодаря нашей Вере.
Иван Филиппович на секунду умолк и замялся, переходя к самой ответственной части разговора.
Если, конечно, тебя не смутит то обстоятельство, продолжил он неуверенно, что наша Вера лечилась пару месяцев в психбольнице
В это время Павел прищурил глаза и вопросительно посмотрел на Евгению Семеновну. Она поджала губы и отвернулась. Иван Филиппович мельком взглянул на неё и на какое-то время замолчал.
Она девочка умная, немного погодя, продолжил Иван. Очень умная девка. Просто есть кой-какие странности в её словах и поведении Но, я думаю, когда она станет твоей женой, когда родит тебе ребеночка или двух то это у неё проедет. Вот увидишь.
Нет, замотал головой участковый, нет, это у нас не пройдет Не надо, Иван, не проси. Девка твоя непроста с вывертом Хотя я тоже не сахар, сам знаешь. Но. Павел изобразил растопыренной пятерней что-то нескромное возле уха. Все знают, где она лечилась.
Ну, лечилась, вступилась за дочь Евгения Семеновна. В наше время многие лечатся, кто от пьянки, кто от белой горячки, кто от дурных пристрастий, а наша девка от сотрясения мозга. Ну и что? Сейчас она здоровая. У неё и справка есть от врача. Здоровая девка, чего там. Кровь с молоком.
Давай сюда справку, пьяным голосом потребовал Большетрубный. Справку в дело пришьём, как положено.
Он ещё что-то бормотал, почесывая мощный подбородок, щурился, вяло улыбался. Потом прикрыл глаза огромной ладонью, сделал вид, как будто засыпает голову не может удержать, но тут же встрепенулся и громко скомандовал:
Привести сюда подсудимую!
Евгения Семеновна даже вздрогнула от неожиданности: «Чего мелет, дурак».
Привести, говорю, снова скомандовал Большетрубный и стукнул кулаком по столу. Где она?
В это время из-за кухонной перегородки, не дожидаясь приглашений, появилась Вера. Она была в белом шелковом платье с голубыми горошками, румяная и по-детски угловатая, как бы виноватая в чем-то перед этими взрослыми людьми. И в то же время какая-то совершенно безвольная, толком не понимающая, что им всем от неё нужно. Павел с трудом поднял на неё глаза и тут же удивленно подумал: «Надо же, какая красавица девка, и никому не нужна»! А Вера, между тем, уже присаживалась за стол с ним рядом, внимательно и скромно поглядывая на участкового.
Ну и дела! озадаченно обронил Павел, чувствуя, как по спине пробегает странный холодок, и одновременно понимая, что ему, пожалуй, лучше убираться отсюда по добру по здорову, пока не натворил каких-нибудь несусветных глупостей, потому что сердце его неожиданно размягчилось, а в голове запела какая-то вещая струна предвестница сентиментальных чувств.