Женщина, проведшая рядом с ним тридцать два года, не родившая ему детей, не принесшая земель. О сыновьях не сказал ни слова. Все сношения с Робертом и Джоном-младшим осуществлялись только через официальные письма Максвелла, отправляемые от его имени Тайным советом короля, причем, половина тех писем, с убеждением служить Генриху Тюдору, подложны. Ни слова не сказал почему? То ли знал, что увещевания не помогут для уже купленного Роберта, то ли был уверен, что и так все ясно для Джона, который правдами и неправдами держал крепости до последнего. Трив, Карлаверок, Лохмабен когда падут они, падет и вся Западная Марка целиком. Этого момента с трепетом ждали по обеим сторонам Границы
Лорд Джон, остановясь, закашлялся так, словно в груди у него что-то рвалось, сам поймал руку Босуэлла для опоры. Заключение окончательно подкосило и без того не слишком крепкое в последние годы здоровье Максвелла. Босуэлл никогда не был с ним в близких, сердечных отношениях, но и зла от отчима не встречал.
Я могу что-нибудь для вас сделать, лорд Джон?
Тот, прищурившись, глядел мимо пасынка, потом, помолчав, вдруг сказал вовсе не то, что ожидалось:
Можешь. Никогда не отдавай им Хермитейдж, Патрик. Я не могу приказать тебе, но если ты видел от меня хоть сколько-нибудь добра во всю жизнь не отдавай Хермитейдж сассенахам.
Босуэлл коротко улыбнулся:
На этот счет можете быть спокойны, лорд Джон. Несмотря на любые клятвы и обещания, несмотря на любые слухи, что пойдут обо мне это и не входило в мои планы.
Никогда мне не нравилась подобная изворотливость, но тут именно тот случай, когда только ей и место. Время сейчас такое, что прямодушие не в чести.
Старший сын Максвелла открыто держал руку англичан. Младший служил интересам семьи.
Время всегда одинаковое, лорд Джон. Дело в дорогах, которые мы выбираем.
Они обменялись взглядом. Потом на бледных губах лорда Джона также мелькнула улыбка:
Ты дьявол и всегда был таким. Ты чертовски похож на своего деда сейчас, хоть я и мало знал его. А еще пришли мне хорошего кларета и годного лекаря. Судьбы моей они не поправят, но скрасят дни до встречи с Всевышним возможно.
Джон Максвелл умер поздней осенью 1546 года в Тауэре, так и не согласившись на условия присяги королю Генриху. Патрик Хепберн отослал матери в Эдинбург его обручальное кольцо и нательный крест. Карлаверок, Трив и Лохмабен были сданы англичанам старшим сыном покойного прежде, чем весть о кончине достигла его вдовы.
Цвет разлуки черный, и чувство горечь, едкая, словно дым жаровен на улицах Лондона. Только плащ он носил, украшенный фамильным гербом, заколотый брошью та самая голова лошади, да дедова цепь по-прежнему поблескивала на груди. Как бы ни был беден третий граф Босуэлл в изгнании, не узнать его было невозможно для тех, кто хоть раз имел счастье столкнуться с ним во дни придворной фортуны. Однако Адам Оттербурн, бывший провост Эдинбурга, прошел мимо него в коридоре Уайтхолла, не приветствовав даже легким поклоном, и остановился, только когда Босуэлл сам взял его за локоть хваткой жесткой и безусловной:
Уделите мне немного внимания, господин посол Или труды на благо королевы столь поглотили вас, что и знакомое лицо кажется неизвестным?
Адам Оттербурн и Дэвид Панитер, послы Ее величества королевы Шотландской, вот только покинули обеденную залу, где с Тайным советом короля Генриха откушали не только обед, но полной ложкой взаимных обвинений обеих сторон, претензий по нарушенному Гринвичскому миру, упреков во лжи и нечистоплотности словом, настроение у Оттербурна было скверным и явление Босуэлла картину мира не приукрасило вовсе. Оттербурн высвободил рукав, но граф не двинулся с места:
Отчего бы нам не побеседовать, Оттербурн? Я не враг вам.
Посол изучал лицо Босуэлла несколько мгновений, а после молвил:
Вполне возможно. Но у меня и нет врагов, граф, в вашем понимании слова. Враги Шотландии вот кто ненавистен мне, и вы нынче из их числа.
Это ложь. Я никогда не вредил своей королеве и не стану. В отличие от нее самой
Увольте, ваша милость, меня от обсуждения ваших размолвок с власть имущими и скажите прямо, зачем вам понадобился я?
Затем, что только я могу быть вам полезен именно теперь и именно здесь, хоть вы и не предполагаете, насколько.