Трупик, толкаемый моей ногой, раскачивался на двери. Часами ранее ногой толкал мою спину он. Парадокс.
Я сидел наготове, направив ствол в сторону прикрытой двери. Тот, кто ее откроет, в первую очередь, будет стрелять по чучелу, приняв его за живого. Так и случилось. Дверь резко распахнулась, и автоматная очередь изрешетила уже мертвое тело. А два моих выстрела с полулежачего положения, прострелили черепушки шустрых бойцов. Вот такая неожиданная ожиданность случилась с ними.
Осталось доиграть пьесу до конца.
Все, концерт окончен, все чисто, босс мертв, раздалось в наушниках моим голосом.
Рустем ждал. Из-за машины, крадучись, передвигались двое. Брат встретил их, расстреливая из-за автомата последних бойцов в упор. Кто-то мог еще затаиться, поэтому мы выжидали еще около получаса. Поспешишь в гроб угодишь. Но все оказалось чисто. Это были не омоновцы, а наемники, которые выполняли самую грязную работу на разные организации.
Болгарин, сидя на заднем сиденье, подписывал дрожащей рукой папку с документами. Вид из моего джипа открывался на живописное русло полноводной реки, по которому шли яхты и пароходы. Красота.
Ну, жить-то не передумал? спросил я Болгарина, когда тот подписал последний документ. От моих слов мужчина дернулся.
Спокойно, я не хочу тебя убивать, я улыбнулся. Пойдем, выйдем, подышим воздухом.
Я вышел наружу, как бы «случайно» оставляя пистолет на своем сиденье. Рустем, усмехаясь, вышел следом за мной.
Болгарин вышел из машины, направляя пистолет в мою сторону.
Если опустишь пушку, останешься жив, ровным голосом пообещал я.
Сдохни, нажимая на курок, ответил Болгарин.
Камила
Ильнур протянул мне бокал с чаем. Я, благодарно качнув головой, приняла напиток. Уставившись невидящим взором прямо перед собой, я начала медленно пить теплую, сладкую жидкость. Вот уже как два часа я была дома, и все это время сидела так боясь уйти в спальню и остаться в одиночестве. Потому что мне было страшно, что что-то случится. Очередная потеря.
Надо поесть бы, Камил, произнес ласковым голосом Наиль.
Да, я вздрогнула, в холодильнике пельмени есть, сварите себе.
Да мы-то поедим, но и тебе надо покушать и племяшку нашу покормить, сказал Ильнур, окидывая меня внимательным взглядом.
Я что-то не хочу, я откинулась на подушку так спину тянуло меньше.
Через не хочу, черноглазый красавец перевел взор на брата, Наиль, свари на четверых.
Мы ели прямо в комнате здесь было наиболее комфортно для меня. Пельмени были вкусными, но я смогла съесть лишь треть. Не было ни сил, ни желания. Ела ради дочери. Она должна жить. Вот что стучало в моем воспаленном разуме.
Я в очередной раз бросила взгляд на свой телефон. Да, я ждала смс от Тимура. Простых слов. Хотя бы одно словечко. Сердце наполнилось тревогой. Все ли в порядке с моим любимым? Жив ли ты, мой родной? Слезы подступили к моим глазам.
Не выдержав, я обратилась к братьям:
Тимур или Рустем не звонили?
Рустем звонил, одаривая меня сверкающей улыбкой, произнес Ильнур, у Тимура что-то с телефоном, передавал тебе хорошенько есть и не волноваться, он приедет, как обещал.
Я с подозрением посмотрела на брата.
Не веришь? он выразительно изогнул брови. Вот приедет спросишь у него сама.
Я благодарно улыбнулась Ильнуру. Я хотела верить ему.
Я обняла тимурину подушку и глубоко вздохнула, втягивая в себя аромат моего мужа. На миг, мне почудилось, что он обнимает меня. Такая сладкая, но нужная иллюзия. Я так скучала по любимому, я считала секунды до нашей встречи.
Лежать на спине было неудобно малышка сдавливала мои органы, и я частенько стала испытывать нехватку воздуха в таком положении. Я перевернулась на правый бок, утягивая подушку за собой. Мой взгляд уперся в темную стену. И снова, мысли об умерших, стали оживать во мне.
Папа. Я не могла до конца принять этот факт, что его больше нет. Я просто не верила. Неужели мое позитивное ожидание будущего оказалось выдумкой? Я тяжело вздохнула, вспоминая слова отца. Папа с энтузиазмом обещал мне, что будет гулять с внучкой в парке, что будет очень-очень рад ее появлению. В моей памяти всплыл тот момент, как отец купил на свои заработанные деньги пакет фруктов для меня, когда я лежала в начале беременности на сохранении. Как заботился обо мне как никогда раньше. Тогда я думала, что мы оказались сильнее того пьяного прошлого, что мы одержали победу. Папа, ты ведь обещал!