Нет, не так, как любят девушки парней. Она любила его как друга, скорее, даже как брата. Она прошла с ним через все, она перевязывала ему руки и успокаивала во время нервных срывов. Тогда она буквально жила с ним в одной комнате и видела все это. Видела, терпела и помогала.
Ей было сложно, ведь тогда навалились и проблемы с семьей, и она задолжала денег барыгам, из-за чего ее чуть ли не убить хотели. Они помогали друг другу, но Том все же в меньшей мере. И теперь ему так неловко за то, что он игнорирует ее сейчас. Ведь она, можно сказать, все, что есть у него. Самый близкий человек. Почти родная кровь.
Вторая. Ее фотография на крыльце университета. Томас нечаянно заметил ее издалека, пока проезжал на машине. Его охватили воспоминания того, как он мчался после пар в колледже к Элли, чтобы забрать ее, чтобы поехать к нему. И он посмотрел на это чертово крыльцо, ловя тяжелые воспоминания, и тут же почувствовал, как ушла земля из-под ног, увидев цветы и свечи. Она умерла.
Она ушла из его жизни дважды. В первый раз, когда бросила. Но тогда Том хотя бы успокаивал себя тем, что она счастлива. Ведь он любил ее и не желал ей ничего, кроме счастья. А теперь она мертва. И черт знает, где она. Есть ли жизнь после смерти, а если да, счастлива ли она? Элисон была верующей. И если Рай есть, то она сейчас там? Забрал ли Бог ее душу из прекрасного тела?
Томас не читал новостей, не знал никаких подробностей. Он был просто не готов к этому, ведь даже принять тот факт, что она мертва, не мог. Это просто не укладывалось в голове, и он пугал сам себя своей пустотой и спокойностью.
Конечно, он понимал, что сам решил ничего не чувствовать. Что сам закрылся от эмоций и чувств, чтобы не травмировать себя, чтобы не делать себе больно еще раз. Он спал с девушками, но не рассматривал ни одну в качестве той, кому будет дарить цветы, сорванные около колледжа. Целовать под дождем или приглашать на танец посреди улицы в свете фонарей под музыку, включенную с телефона.
Прекратить чувствовать, замереть стало его единственной возможность выжить. После всех тех срывов и попыток причинить себе боль, Том был так напуган, он боялся самого себя, боялся проявлять чувства. И чтобы не обезуметь от переживаний и боли, он «прокрутил громкость» эмоций, да так и оставил датчик в том положении. Он кричал себе: «Я больше никогда не полюблю, не пущу никого в свою душу, не доверюсь, не буду идиотом, не буду наивным и глупым. Довольно! Хватит!». Он знал, что это плохо кончается, и решил больше никогда в это не соваться.
И началась его жизнь в изоляции и защитном костюме, что не подпускал к нему чувств. В него влюблялись, ему первыми признавались в чувствах те, кого он рассматривал только как способ удовлетворить свою ненасытную душу. Этот костюм не позволял ему испытывать хоть что-то. Хоть маленькую дольку какого-то ощущения. Он начал жить с огромной пустотой внутри.
После того, как он смог совладать с собой, он начал действовать: пытался отвлечься, забить свою голову другими мыслями. Тогда стал основательно заниматься клубом, подсел на наркотики, чтобы освобождать свое сознание. Стал много пить и много драться. На его лице до сих пор есть синяки, что, кажется, никогда не проходят.
И тогда началась игра: «Выпить, переспать, закинуться».
Быстро снимал напряжение, не понимая, что вызвало тревогу и страх. Он подавлял ее за секунду острым желанием что-нибудь в себя запихнуть. Все стало для него механизмом защиты, способом регулирования эмоций. А потом вошло в привычку.
Тела девушек, которых он уводил в свою комнату, были лишь объектом. И ему было неважно, кто она такая. Иногда даже неважно, как ее зовут. Она просто была вещью, что он использовал для успокоения и удовлетворения. Жаль, что это удовлетворение длилось недолго.
Томас? окликнула его Рейчел. Ты меня слушаешь?
Да, отмахнулся он, но совершенно не знал, о чем она рассказывала. Рид буквально вырвала его из своих мыслей. Я пойду возьму что-нибудь выпить. Тебе надо?
Не откажусь.
Он встал, прохрустел всеми позвонками и только тогда вышел. Путь до бара казался каким-то утомительно долгим, ноги не слушали его, каменели или, наоборот, становились какими-то ватными. Том остановился у стойки, облокотился на нее, сделал затяжку. Немного подержал пар внутри, затем выдохнул, будто стараясь выдохнуть все свои ощущения. Но ему бы вдохнуть хоть что-то.