Ну как-же, это лошадиное ухо. Листок маленький, только одно ухо вместилось. Потом еще одно ухо, глаз, гриву нарисую, ноги, копыта, хвост у меня тут еще листов десять в блокноте. А потом соединю вместе и будет настоящая лошадь.
Так ты что, в натуральную величину лошадь рисуешь? сообразил наконец Николай Вахтангович.
Ну конечно, я же говорю, настоящую лошадь рисую, слегка раздраженно ответил Петров. Что тут непонятного?
Все перестали рисовать и заинтересованно прислушивались к диалогу.
Ну ты гигант, удивился идее Петрова Николай Вахтангович, просто Петров-Водкин.
Ха-ха-ха, отозвался смехом класс. Рюмкин-Склянкин! Водкин-Закускин! соревновались в прозвищах остряки.
Так, хватит ржать, прервал это веселье Николай Вахтангович. Ржете как кони, добавил он, что вызвало очередной приступ веселья. Несмотря на то, что Николай Вахтангович долгое время жил в России, русский язык не был для него родным. И в речи он порой употреблял слова, вряд ли очень уместные в классе. Но школьников это скорее забавляло, чем обижало.
Кузьма Петров-Водкин был известным русским советским художником. Великим, не побоюсь этого слова. Сейчас я вам покажу, Николай Вахтангович покопался в ящике своего стола и достал папку с репродукциями из Огонька. Смотрите, как надо рисовать лошадь.
На картине мальчишки купали лошадей. Огромный красный конь бил копытом и косил глазом на своего седока, словно сопротивляясь спокойной и твердой воле наездника. Класс притих, картина явно произвела впечатление.
А почему конь красный, таких ведь не бывает, спросил кто-то.
Это на закате, вечером. Вы же видели, наверное, как на закате солнце ненадолго все окрашивает в красный цвет, вот этот момент как-раз художник и постарался захватить, объяснил Николай Вахтангович.
Пацаны голые, хихикнул кто-то из девчонок.
Они же в речке с лошадьми. Моют их, купают. А одежду сняли, чтобы не замочить, Николай Вахтангович старался быть логичным.
Учитель рассказал о Петрове-Водкине, показал другие его репродукции. Класс слушал, затаив дыхание. И Петров вдруг проникся гордостью за свою простую фамилию, ощущая какую-то почти родственную причастность к талантливому русскому художнику. Все в классе теперь поглядывали на него с уважением, а соседка Семыкина своей шариковой ручкой приписала к его фамилии на обложке дневника «-Водкина». Получилось дневник Петрова-Водкина.
Неожиданно прозвенел звонок.
Закончите рисунок дома, принесёте к следующему уроку, сказал учитель, заканчивая урок.
Как же мы закончим рисунок дома, нам же скульптура эта нужна, удивленно спросила Ковалева.