Такому несоответствию в Евангельских повествованиях я вижу только одно удовлетворительное объяснение. Ап. Иоанн мистик, и, вероятнее всего, Откровение свыше было дано ему не только на острове Патмос, но были даны и сугубые Откровения о Христе, на основании которых он и написал это своё Евангелие. Исходя из этого, лично я склонен думать, что письменное наследие Ап. Иоанна инициировано Богом, а не человеческими соображениями неполноты синоптических Евангелий. И написанные им Евангелие, Послания и Апокалипсис адресованы не только христианам, но всему человечеству. Евангелие от Иоанна вскрывает всю мистическую глубину Богочеловеческого единства не только Существа Иисуса, но и всей Церкви Христовой: Иисус Бог христиане; или, что то же самое: Бог Иисус христиане. Особенно чётко, ясно и недвусмысленно это небесное единство в Боге запечатлено в стихе, (Ин. 17:21), взятом нами в качестве эпиграфа к этой книге.
Первая глава является фундаментом, на котором зиждется не только Евангелие, но и всё богословие Ап. Иоанна о Боге и Христе. Особо следует сказать о Прологе. Пролог Евангелия является своеобразной замочной скважиной к пониманию не только богословия Ап. Иоанна, но, как оказалось, и к пониманию всех книг Нового Завета, свидетельствующих о Спасителе, ведь именно в Прологе говорится о воплощении Бога посредством ипостаси Слова и явлении Его в Иисусе Христе. Принято считать, что Пролог включает 118 стихи первой главы, но я полагаю, что Пролог ограничивается 114 стихами, где говорится об ипостасном бытие Бога и Его воплощении. С 15 стиха и далее всё Евангелие Ап. Иоанна говорит уже о Иисусе Христе как о Богочеловеческом Существе, в Котором Человек и Бог нераздельно едины.
Но истины, изложенные в первых строках Евангелия, неверно понятые древними отцами, стали камнем преткновения для примитивно мыслящих «богословов», далёких от мистического духа монотеиста Ап. Иоанна. В. Н. Лосский, например, в своём труде «Догматическое богословие», в §3 «Троица» пишет: «С первого же стиха пролога Отец именуется Богом, Христос Словом, и Слово <> есть одновременно и Бог <>. Эти три утверждения святого евангелиста Иоанна: В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог зерно, из которого произросло всё тринитарное богословие. Они сразу же обязывают нашу мысль утверждать в Боге одновременно тождество и различие»5 (курсив наш, А. В).
Чуть ниже будет показана несостоятельность этих утверждений, ибо истина, сказанная евангелистом Иоанном, вовсе не обязывает нас мыслить так, как мыслили древние творцы тринитарного «богословия» и их последователи. Нельзя делать столь поспешные и столь грандиозные выводы на основании одного стиха, отождествляя одну из Божественных ипостасей с Богочеловеческим Существом Иисуса Христа, рождённым Женщиной. Примером тому может служить инакомыслие христиан первых двух веков новой эры, когда ещё исповедалась истинная вера в единого Бога. Вот как толкует первый стих Ириней Лионский (II век н.э.): «Один и Тот же Бог и Отец, Которого возвещали пророки, проповедует Евангелие, Которого чтим и от всего сердца любим мы, христиане, как Творца неба и земли и всего, что в них Поелику ученик Господа хотел <> установить в Церкви правило истины, что Один Бог всемогущий, Словом Своим сотворивший всё видимое и невидимое, и вместе показать, что чрез Слово же, чрез Которое Бог совершил творение, Он даровал созданным людям и спасение».6 Как видим, у священномученика Иринея нет никакого отождествления ипостаси Слова с Иисусом Христом и никакого различия в Боге, но есть только тождество Бога и Отца («Один и Тот же Бог и Отец»). А спасение людей Бог совершил не Словом, а через Слово, то есть посредством Своей ипостаси (воплотившись в Иисусе).
Породив химеру Троицы, «богословы» оказались в плену своих собственных измышлений и, будучи неспособны выбраться из сферы примитивного мышления, были вынуждены порождать всё новые и новые абсурдные утверждения, например, говорить о безначальностиначала, то есть о том, что «начало» не имеет начала. Так, Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, толкуя первый стих «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», пускается в пространные рассуждения о начале как о безначальном бытие Слова, отождествлённого здесь же с Сыном. Он пишет: «В начале было Слово, то есть было от начала, ибо у того, что существует от начала, без сомнения, не найдётся такого времени, когда бы оно не существовало».7