76. Солнечная бабочка
Твой взгляд впитав, тотчас преобразился:
Какая лёгкость!.. Кто я? Шар ребячий?
О нет, я бабочка. Я к солнцу устремился,
От счастья став божественно незрячим.
Но не достигнув, запахом пленённый,
Я сел бездумно на цветок древесный
И пил нектар, духовным счастьем ослеплённый,
Даря его творенью безвозмездно.
Я солнечная бабочка. Пылаю
Как раскалённые, сребрятся крылья.
Я чудо света. Со цветка на цвет порхаю
С другими бестелесными святыми.
Как дивно солнце души проникает!
Им напитавшись, свет распространяю
Восторженность свою Пусть скучный мир рыдает
От счастья Жизнь, смотри, как мы пылаем!..
Гореть духовным сердцем так прекрасно!..
Огнь вспыхнул больше ничего не нужно
И близ Лузии бабочка блаженно кружит:
Она иль я? Иль это само счастье?
77. Сплошная облачность
Печалюсь: между нас чужие люди.
Их дух он пелена меж Небом и Землёй.
И лик твой мутен. А душа святое нудит,
Пренебрегая суетой духовной тлёй.
Сплошная облачность на сердце камень.
Она мне попущенье, чтобы оценить
Величие любви, что там, над облаками,
Не видя суть её, тебя боготворить.
Мне пелена людская не преграда.
Я проникаю духом облачную ртуть
И золотом любви Небес душа объята,
И снова жизнь подобна праздничному сну
Над облаками суеты так сладко.
Там будто в лоне мамы или же в раю.
Исполнясь сокровенным знаньем в нём украдкой,
О счастье пламенем бытийствовать пою.
Ты слышишь духом. Этого довольно.
Мы вместе, несмотря на груды облаков,
Лузия, божество, небесная любовь,
Что чистым взглядом в сердце возожгла огонь мой.
78. Язык любви
Беседовать земными языками
С духовным пламенем напрасный труд.
Ум языка огня не понимает.
Огонь чурается культурных пут.
Полымя вне общественного мненья.
С ним толковать о суетном смешно.
Любое отвергая рассужденье,
Он утверждает быт в безмыслии святом.
Огнь радостно в любви живёт и дышит.
«К чему слова?» как будто говорит,
Бесстрастной радостью духовной брызжет,
Кропит ей жизнь и мир боготворит.
Благословляемый Лузией, я ликую.
Беседовать огню с огнём легко.
В полымени любви стихи реку ей
Вне языков Земли их мертвенных оков.
«Люблю!» И нет иного содержанья
У наших чистых ангельских бесед.
Они нежнейшие духовные касанья.
А в слове ощущенья Рая нет.
79. В церкви
Я церковь духовным огнём наполняю.
Созвучен огонь мой её естеству.
Усилясь, огонь будто стены взрывает
И с веры снимает мирскую узду,
Исшедши на волю, в пространстве ликует.
Не Небо ли церковь, Лузия, твоя?
Я веру духовным огнём именую,
С восторгом в душе огнь небесный храня,
Лелея и пестуя в сердце влюблённом
Его, что созвучен с Причиной причин.
Весь мир умещаю в уме изумлённом
Кто вспыхнул любовью, тот неизлечим:
Пылать обречён до скончания века
И после распада телес в жалкий прах.
Я в пламени сгинул и нет человека.
Но ожил в иных, запредельных мирах.
В них я и Лузия, и ангелов сонмы.
Как дышится в пламени горнем легко!
Как счастье с Лузией гореть глубоко,
Как огненно-ласковы пламени волны!..
Церковь святой Лузии в Сидаджи Нова
80. Просьбы
В стране любви божественный покой.
Тихи её просторы и священны.
Любовь подарок слишком дорогой,
Чтобы просить любимую о тленном
Просьб нет. Желаю лишь боготворить
И полыхать вселенскою зарницей
В стране любви, тобой дышать и жить,
И как в тебя, в всё сущее влюбиться
Какие просьбы Счастье без препон.
Огонь в огне мой дух в любовной бездне
В любви не человек: обожествлён
Космическою огненною песней,
Струящейся из глаз твоих в глаза,
Из духа в дух, из сердца в сердце
Воспринял и разверзлись Небеса,
И я уж неотличен от младенца:
В любви так чист и свят новорождён.
Чрез взгляд воспринял огненную веру
И звёзды мира перед ней померкли.
Горит лишь та, в которую влюблён.