Vysheslav Filevsky - 70 оттенков небесной любви. Поэтическая книга стр 2.

Молчишь Но мне сладко с тобой и молчать.
Ты мной недовольна Прости, горько каюсь
Я чувство святое восславить стараюсь 
Сердечный огонь Мне его не унять.

Горит  и ты хочешь, чтоб я его прятал
От суетных глаз, оскорбительных чувств?
Я наг пред людьми: я любовью сочусь.
Язвят?  Ну и пусть. Не желаю пощады,
Но только усердней, смиренней молюсь,

В сердечной любви объясняясь хулящим.
Любить  это сладко  друзей и врагов.
Любовь  отчий край и священный покров.
Я счастлив жить сердцем, любовью горящим.

Огонь  как вода. Не могу удержать
Его я во трепетно сжатых ладонях.
Он льётся, струясь от чудесной иконы,
Старается Минас-Жераис обнять 

Весь мир, хоть его поразить невозможно
Ничем: мир привык, что нутро его ложно
 Огонь?  Его нет. Просто болен поэт.
Не стоит вниманья чувствительный бред,
Что людям поведал он неосторожно.

Твой девственный лик можно взглядом унизить.
Тебе неприятен блеск праздных очей.
Лузия, твой дух я люблю больше жизни.
В нём Небо, рыданье, бессмертья ручей,

Что в душу с любовью течёт из картины.
Он лишь для меня. Средь людей мы одни.
Нет чувства прекрасней в подоблачном мире,
Чем лад тех сердец, что в Творца влюблены,

Кто, тело презрев, рады духу отдаться,
Ликуя, цветя в Небесах ль, на Земле ль.
Я счастлив в молитве любви подвизаться.
И петь для тебя, как божественный Лель.

Свирель же я сам, и звучу всем собою.
Прекрасней напевов не в силах создать
Никто. Только сердце предвечно живое
Творца, ниспославшего мне благодать

Любить и звучать неземною свирелью
В среде бестелесных, подобных тебе.
Лить слёзы от счастья и благоговеть,
Отдавшись молитвы святому безделью.

У ног твоих строю духовную хижину.
Бел и невидим мой пламенный дом.
Тружусь в недеянии чистом, возвышенном,
Ввысь устремляясь в горенье святом.

Но где же стопы твои: в храме ли, в Небе ли?
«Вижу» везде их: они надо мной.
И, строя мой дом, я ласкаю их с трепетом,
Ставши горящей любовью струной.

Напевы пылают, созиждя строение.
Его, как звезду, зачинаю, кружась.
Душе так желанно бесстрастное пение.
В нём Явь и Навь, прославляю, молясь.

Бытьё в тихом пламени, дом необъятный мой,
Стóпы Лузии, всезнающий Дух
Любовный огонь пахнет розами, ладаном.
Песня чарует галактики слух.

Дом без границ и работа вне времени.
Мир праздным счастьем пыланья объят
Любовный огонь  ты ль для тела не яд?..
Да, это правда. Но в счастье горения
Жизнь принести ему в жертву я рад.

Что душу в облике твоём прельщает? 
Конечно, чистота, незыблемый покой 
Всё, что сопутствует в движенье к Раю
Всевышний, душу в горнем счастье упокой,

Даждь благодать с душой Лузии купно
Бытийствовать, её касаясь лишь едва,
И целовать (У наших душ есть «губы»! )
О, о Душа от счастия едва жива.

В Раю не жизнь  бытьё в благоговенье,
В прекрасном, беспредельном, словно космос, сне.
Лузию вижу я духовным зреньем,
Вот так, как в этот миг картину на стене.

Но  там нет образа. Лишь чистота и скромность.
Ни губ, лица, ни глаз  лишь ощущенья их.
И царствует духовная влюблённость
В Лузию и во всех «святых» и «не святых».

Нет ничего. Одни любовь и слёзы
От счастья жить в покое, мире, тишине
Как нам с Лузией притягательны оне
В виденьях о непостижимом Бозе!..

Твой взгляд впитав, тотчас преобразился:
Какая лёгкость!.. Кто я? Шар ребячий?
О нет, я бабочка. Я к солнцу устремился,
От счастья став божественно незрячим.

Но не достигнув, запахом пленённый,
Я сел бездумно на цветок древесный
И пил нектар, духовным счастьем ослеплённый,
Даря его творенью безвозмездно.

Я  солнечная бабочка. Пылаю
Как раскалённые, сребрятся крылья.
Я чудо света. Со цветка на цвет порхаю
С другими бестелесными святыми.

Как дивно солнце души проникает!
Им напитавшись, свет распространяю 
Восторженность свою Пусть скучный мир рыдает
От счастья Жизнь, смотри, как мы пылаем!..

Гореть духовным сердцем так прекрасно!..
Огнь вспыхнул  больше ничего не нужно
И близ Лузии бабочка блаженно кружит:
Она иль я? Иль это само счастье?