«Метку поставить на время любое, как вешку над снегом»
Метку поставить на время любое, как вешку над снегом,
столб верстовой, он для всех, но я знаком отмечу своим.
Можно часами считать, можно лунами или пробегом
и позабыть календарь, и конец и начало, как дым.
Жизнь это ветер, швыряющий листья неизданной книги.
Сдуло, и больше не вижу себя никогда малышом.
Главы о брате: учёба средь сумрачной солнечной Риги,
умер в Америке, строчки о Львове карандашом.
Мамина шляпка лежит в непогожую долгую среду,
рядом расчёска, перчатки, ключи, кошелёк и помада,
список, что надо на рынке купить на неделю к обеду,
снова суббота, но сдуло страницу июльского сада.
Влево склонён мамин почерк, и что на листке, я запомнил,
но всё тянусь разглядеть неизвестный покуда ответ.
Не увидать, что подписано в свет, что рукою заполнил,
Будто охотник, зачем-то берущий свой сбившийся след
«Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока»
Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока.
Лягу навзничь, высот и глубин не сравнить, не узнать.
Только слышу порывы родного в груди кровотока,
И летает разведчица жизнь, чтоб меня отыскать.
А запомнится толстый ковровый рисунок заката
И ковёр на софе, слово новое, мебель стара.
Все мы к ходу событий прибиты, как буквы плаката,
Ну и флаги, их дворник на праздник развесил с утра.
Календарные даты каморки, хранящие утварь
И касания к ней, память трещин, эмалевый скол.
В прошлых днях и без нас каждый день начинается утро,
И семья, «С добрым утром!» включив, всё садится за стол.
Красной миской, которую мама из дома до Львова
Довезла сквозь Ташкент, Балашов от начала войны,
Как ключом я открою те годы, в которые снова
Я вернусь, чтобы всё записать на запасные сны.
Это время листком, незаполненным прошлым, маячит,
По нему не отыщешь ни место, ни запах, ни звук.
Я тогда был младенцем, для памяти пуст и прозрачен.
И беспамятством этим когда-то замкнётся мой круг
«Приснился сон действительности эхо»
Приснился сон действительности эхо.
Вернул минуты, звуки, жесты, даты,
Свет, запахи, чтоб обменять с успехом
Сей час на позабытое когда-то.
Там очередь стоит из третьих лишних
За правом стать вторыми при обмене,
И давний таймер зазвонит неслышно,
Лишь в памяти поставит nota bene.
Ах, как воспоминанья не прочны,
Сон, облачный узор, фонарь в ночи.
Их ношеные шлёпанцы смешны,
Их грусть тепло нетопленой печи.
Они живут за тонкой звонкой плёнкой,
Поют негромко, по углам снуют,
Глядят на нас и нас не узнают,
Как старый пёс подросшего ребёнка.
Мы снимся им без признаков беды
Трофейный фильм без знаков препинаний.
Мы состоим уже не из воды,
Не из воды, а из воспоминаний
«Было бы окошко между временами»
Было бы окошко между временами,
Даже небольшое мутное стекло,
Подышал бы тихо и протер руками
И смотрел бы долго, чтобы повезло.
Брошу две монетки, сдвинется заслонка.
Контролёр в фуражке песенку свистит.
В очереди сзади кто-то плачет тонко,
Номер на ладонях, дождик моросит.
Наклонюсь над светом в пластиковой раме,
В нашем прошлом утро, солнце и тепло.
Может быть, увижу маму вместе с нами.
Жалко, не услышу толстое стекло
«А жизнь еще не миновала»
«Заходят тучи на восход»
Заходят тучи на восход,
Как для посадки.
Стоят дома, вода течёт,
И воздух гладкий.
Пакет набор «Начало дня»,
Готовь посуду,
Разбавь на всех, прибавь огня,
Кинь ломтик чуда.
Смотри, детей не разбуди,
Им рано в школу.
А где-то самолёт гудит,
Такой весёлый.
Открыть окно и полетать,
Такая малость.
А чудо что? О нём мечтать
Не получалось.
Готова ранняя еда,
И будет завтра
Такое утро, как всегда,
И смех и завтрак.
И будет шум и тарарам,
День пригнан плотно,
Как-будто сонный по утрам
Приходит плотник
И подгоняет так пазы,
Что даже крылья стрекозы
В зазор не втиснуть,
И улетает стрекоза
Над садом виснуть.
А плотник стружки подметёт
И смажет оси.
Его по паспорту зовут
Сосед Иосиф