Тюбетейка моя уже просохла, и солнце опять стало припекать, хоть и опустилось пониже. Пчёлы, которые проснулись, завозились в цветках, зашевелились. А некоторые ещё дремлют, нежатся.
Я ещё успею поохотиться на них. Когда подойду поближе к дому или к участку.
Я лучше леском пойду, тут вроде поменьше солнца. В молодом сосняке очень густо пахнет хвоей, смолой, горячей землёй. Очень жарко пахнет, просто пышет. Всё замерло, разомлело и неподвижно. И только рыжие муравьи бегут по своей дорожке туда и сюда: одни туда, другие сюда. Туда чего-нибудь несут, а обратно бегут пустые.
Один тащит сухую муху за ногу. Уцепил её передними проворными лапками и тащит-пятится. Другой осколочек от ржаной соломины. Неужели он её с поля приволок? А куда они волокут?
Я иду за ними и скоро нахожу высоченный, в мой рост, муравейник, такую горку, которая вся кишит рыжим и чёрным, вся переливается и блестит. Вот уж и на меня полезли сейчас согнут чёрные головки, подождут и укусят, я уж знаю. Я их щелчком сбиваю с ноги и отхожу подальше.
Надо вернуться в поле: в лесу ещё жарче. А в какой стороне поле? Надо пойти обратно вдоль той муравьиной дорожки. А сколько же их, этих муравьиных дорожек? И которая из них та?
От муравейника во все стороны, как лучи, протянулись дорожки с муравьями. Вот смех-то: я не знаю, с какой стороны сюда зашёл! Я смотрел вниз на муравьёв, поэтому и не заметил, и не знаю. Вот чепуха-то, как говорит папа.
Я иду сперва в одну сторону нет, здесь поля не видно. Иду оттуда в другую опять не то. Тут земляникой сильно пахнет. Надо для мамы хоть земляники насобирать. Ладно, вот только выберусь, так насобираю и земляники, и мёда добуду из пчёл. Наверно, мама без меня уже скучает, думает: где Юра?
Ладно, Юра, мы теперь пойдём вот туда там светится какая-то прогалина. Я иду туда и попадаю на незнакомую лесную поляну со старыми трухлявыми пнями, окружёнными высокой травой. Тут в траве крупная сочная земляника. Я снимаю тюбетейку, раздвигаю траву и раз, раз бросаю в тюбетейку самые спелые земляничины. Раз в рот, раз в тюбетейку. Только бы нам не заблудиться.
Раз в тюбетейку, раз в рот. А почему солнце не печет? Я поднимаю голову всё небо затянулось серой дымкой. Когда это оно успело? Я, наверно, очень долго смотрел на муравейник.
Раз, раз в рот, раз в тюбетейку. Я сейчас вернусь к муравейнику, пройдусь по всем дорожкам по очереди и найду ту, по которой он тащил соломинку. Я не заблудился.
Я встаю, осматриваюсь и бегу туда, где должен быть муравейник. Но там муравейника уже нет. Я бегу ещё быстрее может быть, там? И там нет. Я опять бегу, и мне уже хочется заплакать.
Я, наверно, заблудился Тут низина, папоротник и ели. Я елей не люблю. А с неба уже кап, кап на широкие резные листья папоротника упало несколько дождинок. На мою голову холодненькие. Что же делать? Куда бежать?
Надо бы залезть на ёлку и поглядеть вокруг. Мы с тобой, Юрка, заблудились. Нет, не заблудились. Я этого не хочу: я боюсь лешего. Я лучше побегу, а то хочется заплакать.
Я снова бегу куда-то, и на голову мою и на плечи падает холодненькое. Я боюсь волков и лешего и боюсь совсем заблудиться. Как меня найдут? Что я буду есть и где спать?
А тут уже какое-то болото. Я никогда не видел этого болота. Я бы заревел потихоньку но кто меня услышит?
Я бегу обратно и думаю про папу и маму. И про Ксеню хорошую думаю. И про Иру. Они стоят печальные и спрашивают: где Юра?
Что же делать? Куда ещё бежать? Куда это меня занесло?
Я останавливаюсь, переводя дух, и вдруг слышу постукивание. Близко очень постукивание как телега едет. Я кидаюсь в ту сторону, продираюсь через кустарник, и вот передо мной дорога, вся рябая от капель дождя. Из низины, где настланы брёвна, постучав ещё, выезжает телега, а на ней бородатый мужик с кнутом. И хотя он незнакомый, и дорога незнакомая, я смеюсь от радости.
Здравствуйте! кричу я дяденьке мужику.
Здравствуй, парнёк! Дяденька натягивает вожжи, придерживая кобылу. Чего тут стоишь? Землянки насбирал?
Я заблудился.
Заблудился? недоверчиво тянет дяденька и тпру! останавливает кобылу. А куда же тебе надо?
В Троицу.
Дак Троица вот она! Он кнутовищем указывает вдоль дороги, и я, удивлённый, вижу поверх ивняка маленький краешек зелёной крыши.
Спасибо, дяденька, говорю я, счастливый, теперь я быстро добегу.