Подошёл официант и расставил на столике заказ. Мария принялась за огурцы, а Крысогенов налил себе из графина и, сделав выдох, выпил одним глотком большой фужер.
Профессионально, улыбнулся Мальчик.
Экзистенциально, ответил Крысогенов, отрезал от отбивной добрый кусок и отправил его в рот. Не переставая жевать, поинтересовался у Марии:
Мария, а вы читали Кама Сутру?
А Вы опять, покраснела Мария.
Что опять?
Меня конфузите.
Ах, извините, хотел беседу поддержать.
Прожуйте сперва, а уж потом беседуйте, вступил в разговор Мальчик. Вы мне слюной на манжету брызнули.
Прошу пардона, невозмутимо извинился Крысогенов и снова налил себе полный фужер.
Вы пьяница? удивилась Мария.
Нет, это для храбрости, что-то меня мандражит, смутился Крысогенов и опрокинул в себя содержимое фужера. Ух, вздохнул он. Хорошая.
Отрезав от отбивной, посмотрел на Марию, которая сделала глоток коктейля, ухмыльнулся, хотел что-то сказать, но промолчал. Принялся усердно жевать телятину.
Оркестр доиграл, и музыканты, побросав инструменты, устремились к столику, где их заждались уже абсолютно «никудышные» проститутки.
Мальчик вынул из жилетного кармана часы и, взглянув на них, сказал:
Ну, пора, спасибо за приятное общество, должен откланяться. Дела.
Он встал, взял со столика букет и направился к выходу.
А портсигар? крикнул вдогонку Крысогенов.
Не нужен, не оборачиваясь, махнул рукой Мальчик и вышел из зала.
Странноватый юноша, задумчиво пробормотала Мария.
Пидор, бросил Крысогенов, выливая из графина остатки. Ой, сори, гей.
Думаете
По лицу видно, да бокал в помаде. На губах-то стёрлась
Наверное, Вы правы, Мария допила коктейль.
Крысогенов опрокинул последнюю дозу, и, дожевав отбивную, спросил:
Ну что, в Синематограф?
Да, пожалуй, пора, только вот в уборную зайду, оправиться надо, смущённо сказала она и удалилась.
Понимаю, тихо сказал ей вслед Крысогенов и ущипнул за ягодицу проходившую мимо официантку. Та, захихикав, убежала, но через секунду вернулась с огромным вышибалой и, показав пальцем на Крысогенова, пожаловалась:
За жопу меня схватили.
Вышибала нахмурил низкий лоб и грозно спросил:
Вас попросить, или больше не будешь?
Больше не буду, миролюбиво улыбнулся Крысогенов и встал. Мы уходим.
Вышибала ничего не сказал, хлопнул официантку по заду так, что та мгновенно достигла дверей кухни, и удалился вглубь ресторана. Вернулась из уборной Мария, и Крысогенов, взяв её под руку, двинулся к выходу.
А деньги, любезный! услышал он за спиной голос официанта с опухшим лицом.
Ой! Совсем забыл, пробормотал Крысогенов и отсчитал нужную сумму.
То-то, ласково проводил их взглядом официант и принялся убирать со столика.
***
Золотарёв закрывал ставни, когда его окликнул приятный юношеский голос:
Альберт! Я ждал
Он обернулся и увидел Мальчика, протягивавшего розы.
Извини, что не пришёл. Никак не могу пересилить в себе комплекс общественного мнения, виновато улыбнулся Золотарёв. С днём рождения, дорогой! Входи.
Они вошли в лавку и заперли дверь.
***
На небольшом белом полотне, не меняясь уже более десяти минут, раскинулся урбанистический пейзаж, с высоченными кирпичными трубами, из которых валил разноцветный дым. Вокруг труб монотонно бродили полуобнажённые мужчины с огромными гаечными ключами и методично постукивали ими по основанию труб. Всё это сопровождалось заунывной техногенной музыкой, состоящей в основном из скрежета шестерёнок, шума выбрасываемого пара, звона цепей, свиста клапанов и тому подобного.
И Вам это нравится, спросил шепотом, касаясь губами уха Марии, Крысогенов.
Да, ответила она. В этом есть какая-то скрытая красота.
Ясно, усмехнулся он и уставился на экран.
Зал был полон, сидели даже в проходах. Такого аншлага не было давно. Видимо, картина стоила такого внимания публики, но Крысогенов так не считал. Глаза его закрывались, давно хотелось в туалет, но Мария сжимала его руку, и он не мог разорвать эту связь.
Наконец, фильма закончилась, включили свет, и зрители поднялись со своих мест.
Жаль, что кончилось, с сожалением проговорил Крысогенов, зевая в кулак, и пошёл к выходу.