Постойте, дети мои! послышался нам вслед голос губернатора; я ведь вас еще не представил друг дружке!
Ничего страшного, не замедляя шаг, ответила она, мы сами представимся!
Сад, действительно, встретил нас свежестью и прохладой, которые на меня, разгоряченного и раскрасневшегося, подействовали сразу же, словно целительный бальзам. Неописуемое облегчение и блаженство снизошло на меня. Столь потрясающий результат так мгновенно был достигнут не только спасительной прохладой, но еще н тем, что рядом была она. Она, с которой с первых же минут мне было легко и просто, хотя поначалу мне казалось, что я в общении с ней никогда не подберу нужных слов, а если и отыщу таковые в своем словарном запасе, то они застрянут у меня в горле, и не найдется в мире такой силы, которая затем могла бы вытолкнуть их на белый свет. Видя мое незавидное положение, она сама взяла инициативу в свои руки. О чем-то говорила, смеялась и снова говорила, чем успокаивала меня, а когда о чем-то спрашивала, то собираться с мыслями для ответа мне не нужно было, поскольку для таких вопросов вполне подходили замысловатые и односложные «Да» или «Нет». Как-то непроизвольно случилось так, что мы в разговоре (к тому времени я уже помаленьку разговорился) познакомились и в дальнейшем стали обращаться один к другому по имени, даже не заметив, как мы перешагнули этот незримый словесный барьер. Звали ее Луиза. С первой же минуты, с того момента, как это имя прозвучало из ее уст, оно стало для меня синонимом божественной красоты, олицетворением всего нежного и доброго. Если бы кто мне сказал, что такое имя также могут носить девушки совсем некрасивые, неприятные, злые и неопрятные я бы этому просто не поверил.