И грохнув кулаком по столу, он неожиданно заорал прямо в лицо племяннику:
Как ты мог?! Как мог ты выпустить живой эту кровожадную тварь?! Из этого здания, из которого ни один попавший сюда урод не должен выходить живым! О чём ты, мать твою, думал тогда да и думал ли вообще?!
Инспектор ничего не ответил, да и что было отвечать. Он один виноват в том, что произошло он и никто иной
Хотя кто бы мог знать, что всё так случится?! Или эта тварь и ранее находилась в сговоре с крысами?
Да ни в каком сговоре она не находилась! буркнул комиссар и инспектор вновь с удивлением осознал, что произнёс вслух последний вопрос. И вообще, что ты хотел ещё из неё вытянуть? Она ведь и в самом деле рассказала тебе всё во время первого допроса или, скажем так, собеседования! Да ты и сам это тогда понял, разве не так?!
Инспектор ничего не ответил впрочем, вопрос был чисто риторическим и не требовал ответа
И она ни в чём не была виновата тогда, эта девочка! вновь повысил голос комиссар. Она и в самом деле случайно во всё это вляпалась, неужели ты этого не понял сразу же?
Хоть и этот вопрос тоже был чисто риторическим, ответить на него всё же пришлось.
Понял, медленно, почти по слогам проговорил инспектор, стараясь при этом не встретиться с дядей взглядом. Но, согласись, ведь нельзя же было эту тварь эту мутантку, тут же поправился он, просто взять и отпустить
Нельзя! сразу же согласился комиссар. Ни в коем случае нельзя было! Но умертвить её быстро и безболезненно, это ведь было в твоей компетенции?! Не мучить, не подвергать бессмысленным и никому не нужным пыткам мне кажется, эта девочка страданиями своими искупила те небольшие прегрешения, кои имела (ежели, вообще, их имела!), и тем самым заслужила лёгкую и быструю смерть. А вместо этого ты повелел пытать её жестоко и изощрённо, а потом вновь отправил в подземелье, на новые страдания! Зачем, спрашивается?
На всякий случай, не глядя на дядю, буркнул инспектор. А вдруг она всё-таки что-то ещё пыталась скрыть от нас
Что?! вторично заорал комиссар, грохая кулаком по столу. Что скрыть?! Как она целовалась с этим Аланом, которого вы, кстати, так и не смогли задержать? Как он поимел её прямо в придорожной канаве?! Так ведь даже этого у них не было просто не могло быть! Крысы помешали!
И тут же, совершенно поменяв тон, спросил вполне обычным, участливым и даже немного встревоженным голосом:
Кстати, забыл спросить. Тогда, в ту ночь набега с Мартой, с Алексом ничего не случилось? Ну, я имею в виду, крысы их не сильно напугали?
Да Алекс их даже не видел, сказал инспектор, весьма благодарный дяде за его такое, вполне человеческое участие к жене и маленькому сынишке своего единственного племянника. Марта сразу же, как тревогу подняли, подхватила его спящего и в подвальную комнату-крепость. Изнутри заперлась а потом и я подоспел со стражниками. В общем, легко отделались: всего один стражник погиб да двоих ранило зато мы не менее десятка этих тварей уложить успели, пока они в бегство не обратились!
Похвально! кивнул головой комиссар. Весьма похвально! Но в целом, я слышал, посёлку несладко пришлось в ту ночь?
Несладко не то слово! несколько кривовато усмехнулся инспектор. Туго нам всем пришлось в ту ночь, и это ещё мягко сказано!
Он замолчал, вновь припоминая кровавые события той страшной ночи.
Как почти всегда, задержавшись допоздна (хоть и не на работе), инспектор, не спеша, направлялся домой по такой знакомой и достаточно освещённой масляными фонарями улице, как вдруг прямо из ночной темноты бросились к нему сразу три крысы.
Вообще-то, излюбленным оружием крысы является короткое копьё с острым стальным наконечником, но эта троица почему-то была вооружена лишь боевыми топориками. Это и спасло инспектору жизнь, ибо топорик оружие куда более ближнего боя, нежели копьё. Вернее, спас меч, который полагался старшему инспектору по должности, но инспектор довольно часто пренебрегал всеми этими условностями.
Но в тот вечер он почему-то ими не пренебрёг, словно надоумило что-то свыше. И мгновенно выхватив меч из ножен, инспектор первым нанёс удар и одна из крыс сразу же свалилась под ноги своим товаркам, извиваясь в предсмертной агонии и пронзительно вереща при этом от боли и бессильной злобы.
Впрочем, обеих оставшихся крыс это нисколечко не устрашило. Размахивая своими топориками, они бросились в атаку и инспектору пришлось приложить максимум умения и усвоенных в кадетской школе боевых навыков, дабы отразить яростный их натиск. И кто знает, чем бы всё дело закончилось, если бы не подоспели вовремя стражники во главе с жандармом, расстрелявшие крыс из арбалетов.