В костре потрескивали смолянистые дрова, а индеец по прозвищу Острый Коготь рассказывал о своей прошлой и настоящей жизни. Ребята молча слушали его, а он подкидывал в костер душистые поленья и попыхивал закопченной трубкой. Ригас смотрел на морщинистое пергаментное лицо старика, а перед его глазами был летящий в водопад молодой индеец. «Не закончу ли и я свою жизнь так же бесполезно, как Быстрая Стрела?» думал он, сжимая в руках лук Маниту.
На небе в стороне от водопада, одна за другой загорались звезды. Водяная шапка Ниагары, расцвеченная множеством прожекторов, создавала феерическое зрелище. Это видение, вместе с несмолкающим гулом, царившим вокруг, казалось Ригасу, краше всего, что он встречал в своей жизни.
Его друзья также были зачарованы ночной панорамой великого водопада и рассказом Острого Когтя.
И только Веронику больше интересовал щедрый подарок внука Уолполла индейцам.
* * *После путешествия по Ниагаре началось менее интересное, но необходимое, по мнению Артура Кеннена, знакомство с Нью-Йорком и достопримечательностями Соединенных Штатов. Из прослушанных лекций ребята узнали об общественно-политическом устройстве государства, его экономике, особенностях судебно-правовой системы, достижениях в области науки и культуры. Артур Кеннен, заинтересованный в развитии кругозора своих подопечных, в соответствии с программой неоднократно организовывал встречи в различных фирмах, институтах, мэриях и даже правительственных учреждениях. В процессе знакомства с Нью-Йорком молодые люди узнали, что первое название Нью-Йорка Новый Амстердам и что основан он голландцами в 1626 году. Потом, в 16641674 годах, он был захвачен англичанами и переименован в Нью-Йорк. С 1785 по 1790 год Нью-Йорк был столицей США.
Ригас остался довольный посещением Музея современного искусства, Метрополитен-музея, Линкольновского центра исполнительских искусств, а также Музея абстракционистского искусства Гуггенхейма. Путешественникам понравились захватывающие виды с площадок знаменитых небоскребов Манхэттена.
Почти месяц парни знакомились с природой Америки: посетили даже действующий вулкан Тахумулько.
Артур Кеннен не забыл желание Ригаса посетить Брайтон-Бич.
Это было по-американски видное место с огромными, лощеными домами, и рекламой на русском языке, что в лучшую сторону отличало здешних жителей от харьковчан обитателей Полтавского Шляха, где было больше вывесок на английском языке, чем на русском, а тем паче на украинском. Но Ригаса Брайтон Бич больше интересовал Русским клубом, и не сам клуб, а его члены. С одним из них была договоренность о встрече.
Ричард, Маскат и Вероника предпочли Брайтон Бичу посещение концерта какой-то рок-звезды.
Здание Русского клуба, куда вошли вместе с Ригасом Александр и Артур Кеннен, несло на себе печать времени. Интерьер клуба был под красное дерево с налетом ностальгической старины.
В ресторане, за кадкой с пальмой, в стороне от немногочисленных посетителей их ожидал немолодой мужчина. Он был в черном смокинге и белой рубашке с бабочкой.
Подойдя поближе, Ригас рассмотрел его удлиненное лицо с аккуратно уложенным пробитым проседью волосом. Губы эмигранта были тонки и плотно сжаты, пальцы лежащих на столе рук и то ли вздрагивали, то ли отбивали такт.
Я согласился уделить вам время, господа, приподнявшись, произнес мужчина, за определенную плату, поэтому будем предельно краткими. Не откажусь от спиртного и закуски.
Ригас повернулся к Артуру Кеннену, тот кивнул. Официант тут же стал накрывать на стол.
Задавайте свои вопросы, вяло улыбнувшись, поднял коньячную рюмку эмигрант, свое имя предпочитаю держать в секрете.
Откуда вы родом, если это не секрет? спросил Ригас.
Москва, был краткий ответ.
Сколько лет в Америке?
С началом ХХI века и третьего тысячелетия пойдет тринадцатый. Здесь не любят этого числа. По-моему, и мне оно не сулит ничего хорошего.
Кто вы по профессии? интересовался Ригас.
Я кандидат биологических наук и диссидент, как было принято называть инакомыслящих в Союзе.
Ригас сдержанно улыбнулся:
Сейчас в странах СНГ обличителей больше, нежели молчащих. Почему не едете помогать им? Вы ведь за демократию боролись?
Я свое дело сделал, роя могилу социализму. Пусть добивают его другие. Хочу пожить по-человечески.
Удается?
Пока нет, с горькой усмешкой признался эмигрант. Слишком много из бывшего Союза сволочей понаехало, не дают развернуться, что ни рыло то в личность лезет. Если такой умный, то чего ехал сюда?