Теперь там, где она играла куклы, где скромно лежали эти самые куклы, по тому самому пространству ходили два незнакомца, расслабленно размахивая своими твердыми пенисами.
Она ощущала себя кем-то вроде проститутки: но только она торговала не своим телом, а своим пространством, на котором было выращено ее мясистое тельце. Клиент за клиентом будут бронировать ее родной дом, ее воспоминания. Использовать его, вдыхать его ароматы, оставлять следы и новые запахи. А она взамен будет получать деньги на банковскую карту от системы, которая без спросу внедрилась в пространство, чтобы не оставить Бьергу без хлеба и эмоций.
Не то что бы она об этом жалела, скорее она привыкала к тому, что она торгует ценным для нее. Почти как телом и душой.
Машина завелась, и габаритные парни с выдающимися половыми органами отправились прочь, покоряя заснеженные дороги и новые пространства. Она осознавала, что больше никогда их не увидит. Не увидит их преданную любовь, не услышит их феромоны, не сможет потрогать засохшую сперму на родительских простынях.
«А что дальше?» прошептала она и аккуратно спустилась по следам гостей. Она никогда не убиралась, никогда не стирала, и даже не мыла посуду. Все было в руках техники. Родители были против траты времени на бытовые дела. Ведь, как говорили они, это время может послужить креативным мыслям и новым движениям.
Однако Бьерга была флегматична и преследовала другие желания, озвучивать которые было не этично в обществе, в котором она росла. Ее завораживали голые тела, она обожала изучать гениталии и уникальность каждого. Она любила наблюдать за мамой в примерке, за подругой в раздевалке, за мальчишками без футболок, играющими на футбольном поле. Она обожала наблюдать и тайно создавать тела из глины. Все это приходилось прятать именно там, где она убрала ручку и повесила дверной замок: та самая детская комната с тайнами настоящая жизнь Бьерги.