Кто-то в общаге научил его готовить рожки быстрым способом. А еще, чтобы экономить деньги, было изобретено «ноу-хау». В крупном магазине продавались куриные грудки, куриные ножки, и все полуфабрикаты, но все без шкурок. Сами шкурки куриные, кожа, содранная с мяса, продавалась отдельно за бросовую цену, как «отходы производства». Работяги брали эти куриные шкурки-отходы и жарили их на сковороде вытапливая имеющийся на них жир, а потом повторялся весь процесс приготовления «быстрых» макаронных изделий!
И хотя различной экономии был научен и при достаточно большой зарплате, Романыч так и не скопил денег, а приехал на родину в свою деревню, под старость, совсем бедным, на пенсии самой маленькой, минимальной.
Он нашел дом своих родителей обветшалым, требующим ремонта, огород заброшенным, заросшим сорняками. А денег на покупку материалов для ремонта дома не было: те же доски для разваливающегося крыльца купить было не на что.
При такой бедности достаточно было серьезного недуга, болезни какой-нибудь, и страх смерти, влияние обстоятельств и отсутствие близких людей всё повлияло на то, чтобы всё то, что Романыч прежде считал своим мировоззрением и в чем видел смысл и радость своей жизни, перевернулось вверх дном и разлетелось в клочья. Ничего не было удивительного в том, что Романыч омрачал мыслями и чувствами последние месяцы своей жизни, мыслями достойными варвара, что теперь он стал равнодушен и не замечал рассвета в своем полузабытье на пустой кровати в пустой комнате пустого дома.
Солнце освещало комнату, и начинался-таки новый день. Окончательно отойдя от сна, Романыч шел умываться, холодная вода хоть как-то могла взбодрить его на время
3. Без сюжета. Романыч.
Наливая горячую воду из чайника в фарфоровый бокал, куда уже были насыпаны две ложки сахара и ложечка кофе, Романыч подумал, что вот, он пристрастился к этому напитку из-за того, что когда-то прочитал-узнал, будто Онорэ Бальзак выпивал по 30 50 чашек кофе за день в период своего творчества. И другие писатели выпивали кофе по многу.
Вспомнилось из школьных годов: у него был складной стаканчик пластмассовый из складывающихся круглых пластинок, который убирался в плоскую коробочку, круглую как хоккейная шайба; снимаешь крышку, встряхиваешь, и получается стаканчик.
Они ходили с классом на экскурсии на речку. У самой реки на крутом склоне бил родник, к нему была приделана труба с желобом, из которой можно было пить воду. Романыч тоже подходил к источнику за всеми по очереди ребятами школьниками. Он вынимал из кармана свой пластмассовый стаканчик, встряхивал и зачерпывал им воду из маленького круглого озерка, куда падала вода из родника, дно было из белых камешков, и вода была прозрачная-прозрачная, так что незаметно самой воды было бы, если бы не волны от падающей струи источника.
Зачем ты пьешь из стаканчика, когда все пьют из самой трубы, вода же бежит, льется? спрашивал кто-то из его одноклассников.
Кто пьет из трубы, а кто пьет из стаканчика, отвечал Романыч уклончиво. Каждый по-своему Ты из трубы пьешь, ну и пей на здоровье.
Уже тогда, в детстве Романыч обладал удивительным зрением: он видел далеко-далеко. Никто ничего не видел вдали на опушке леса в километре или больше от реки, через поле. Один только Романыч видел что-то своими мутно-серого цвета глазами. Зрение у него было поразительно острое.
А вот она красивая рыжая, говорил Романыч, вдруг, ласковым и нежно-плачущим голосом. Какая интересная!
Кому это ты? спрашивали его окружающие.
А там лисичка легла на спину и играется, словно собачка, и прыгает и на спине катается.
Все стали смотреть вдаль на опушку леса, но никто ничего не видел. Зато Романыч видел так хорошо, что пустынное поле и далекая опушка леса были для него всегда полны жизни и содержания. Стоило Романычу только вглядеться вдаль, чтобы увидеть лисицу, и зайца, и больших птиц тетеревов, токующих среди деревьев на опушке. Он видел лосей и белочек и бурундуков даже под орешниками, растущими на далекой опушке далекого леса.
Не всякому доступно видеть диких животных в их домашней жизни, когда они не убегают, не прячутся и не глядят встревоженно по сторонам. А Романыч видел играющих лисиц, зайцев, умывающих лапками мордочки, как кошка; и ястребов-орлов в высоте небесной, выбирающих свою добычу на земле. Зрение Романыча было сродни орлиному. Благодаря такой остроте зрения, кроме нашего мира, который видели все, у Романыча был еще другой мир, свой собственный, никому недоступный и, вероятно, тот мир давал ему повод быть философом с самого раннего возраста. В школьные годы он учился хорошо, хорошо запоминал уроки и по учебникам только чуточку уточнял из того, что услышал от учителя. Назвали бы его «вундеркиндом», но скрытность, это еще одна была черта присущая Романычу.