«Взмахни ветвями, взлети и взвейся»
Взмахни ветвями, взлети и взвейся,
Любвеобильный печальный клён!
На грусть берёзки ты не надейся:
В неё взаимно дубок влюблён.
Из рощи чуждой лети далёко
Пречудной птицей без головы!
Судьба игрива, судьба жестока
Спасай полётом мечту листвы.
Лети, несчастный, лети на счастье!
Взмахни ветвями и улетай!
Погода лётна, не жди ненастья.
Как много в небе древесных стай!
«Есть высокое чистое чувство»
Есть высокое чистое чувство,
Выводящее душу в эфир,
Где парят естество и искусство,
Где возвышен таинственный мир;
Там земное в единстве с небесным;
Там гармонии царство и блажь;
Там обычное слито с чудесным
И чудесен обычный мираж;
Там вневременен, тих и свободен
Вознесённый бессмертием дух;
Он, как истина, гордо природен
И надмирен, как космоса слух;
И душа торжествует в эфире;
И божественна вечная новь;
И от чувства живительно в мире:
Это чувство святое любовь!
«Я ничуть, нисколько не жалею»
Я ничуть, нисколько не жалею
О твоих изменчивых глазах.
Всё равно я выживу, сумею
Обрести опору в образах.
Всё, что было, было не случайно:
Всё жило велением небес.
Для тебя мои страданья тайна.
Для меня твоя измена бес.
Ну и пусть моих врагов насмешки
Камнепадом потчуют меня,
Я уйду медлительно, без спешки,
Твоего не трогая огня.
Ну и пусть, что ты переметнулась
В подлый лагерь мне враждебных сил
Ты сама так глупо обманулась,
Ты сама. А сколько я просил:
«Дорогая, выкинь мусор дури
Из своих колеблющихся снов:
На земле никто не видел гурий
И божественных не слышал слов».
Я хотел спасти тебя от краха,
От самой себя тебя спасти,
Но из тьмы неведомого страха
Не смогла себя ты увести.
Пусть напрасны все мои старанья,
Но жалеть о прожитом с тобой
Я не буду. Я люблю страданья:
Только в них мы ценимся судьбой.
В океан церковных песнопений
Я волью бальзам былой любви,
Чтоб для новых выжить вдохновений,
Чтоб не проклинать глаза твои.
«Не страдал, не мучился, не плакал»
Не страдал, не мучился, не плакал.
Всё прошло как ветер пролетел.
И душа, мой вымышленный сталкер,
Как всегда, осталась не у дел.
Не поёт, не жаждет, не тревожит;
Отхотелось грезить и летать:
Если песню в будущем и сложит,
То стихи не станут ублажать.
И в себя вхожу, как в подземелье
Беспросветный, но спокойный мрак;
Не забыто прежнее веселье
И забыть не можется никак.
Но зачем, к чему былое помнить?
Всё прошло, и ветер пролетел.
Нечем душу тешить и наполнить.
Ты не трать, Амур, напрасно стрел!
«Откуда глаз твоих надрыв? »
Откуда глаз твоих надрыв?
Скажи на милость.
А рядом я едва ли жив,
Питая хилость.
Не от дождя ли пролилась
Вина на плечи?
Ну почему ты отдалась
Случайной встрече?!
Бывают слабости на миг,
А после слёзы.
Но от позорящих вериг
Спасают розы.
Ты в разноцветном мире роз
Честь не уронишь
И вновь меня полётом грёз
За сердце тронешь.
И вновь ясней твой станет взор,
И дух воспрянет
И наш позориться позор
Навек устанет.
«Стихи не пишутся стихи рыдаются»
Стихи не пишутся стихи рыдаются,
Стихи взрываются, стихи поют;
Когда вулканами вдруг извергаются
Стихией песенной их признают.
Когда податливой душе не можется,
Когда всё чувственно, когда кипит,
Когда страданием виденья множатся,
Когда безумием живёт пиит
Тогда порывами стихи рождаются
И прорываются, и без конца
Пространства рифмами все осаждаются,
И всюду видится печать Творца!
«А что она пела? Про что она пела?..»
А что она пела? Про что она пела?
Кого наповал эта песня свалила?
Страсть побеждает и душу, и тело:
К небу душа, а для тела могила.
Зачем она пела? Кому она пела?
Кому повезло быть помянутым песней?
Музыка страсти ко сну подоспела:
Тело в могиле, душа в поднебесье.
В слезах она пела! На скорбь она пела!
И песня подобьем была лебединой!
Тихо певицы душа отлетела,
Тело сошло в упокой двуединый.