Петрович, попытался вспомнить, как он провел утро до того времени, когда отправился в издательство. И не смог. Собственно, это было обычное утро утро одинокого, пожилого человека: он принял душ, побрился, принял лекарство, потом что-то ел, что-то пил, читал что-то (наверное, так так было каждое утро), но самих этих дел, мелких и заурядных, он совсем не помнил, они не проявлялись в виде привычной череды картинок у него в голове, скорее всего, благодаря своей обыденности. Поняв это, он сразу успокоился: диагноз был ясен. Ее диагноз, да и его тоже.
Попробуйте, пожал он плечами.
Что ж, извольте, она усмехнулась отчего-то. Вы проснулись в четыре-пятнадцать час быка, так сказать. Вам не спалось. Вы сходили в туалет, выпили горошинку корвалмента, потом принялись за Кьеркегора
Ну да, он меня успокаивает корвалмент в смысле, признался Петрович и вдруг почувствовал, как волосы дыбом встали у него на голове: Но откуда вы это знаете? Откуда вы знаете про корвалмент, про Кьеркегора?! он в ужасе посмотрел на собеседницу, которая, подняв свой бокал, отсалютовала ему:
Ваше здоровье! Мне кажется, согласно Кьеркегора, вы эстетик, не так ли? Он молча смотрел на нее. Глаза его были расширены, как у человека, впавшего в глубокий транс. Она поняла, что с Кьеркегором несколько переборщила. Давайте я попытаюсь объяснить, откуда это знаю, а вы постараетесь мне поверить. Договорились?
Петрович кивнул. Говорить у него всё еще не получалось.
Мое полное имя Ананке Надеюсь, оно тебе известно. Назвав себя, подруга Зевса, дочь Афродиты Урании, она не могла говорить со смертным на «вы».
Богиня судьбы, воплощение рока, проговорил Петрович голосом пророка Даниила[1], расшифровывающего таинственную надпись, проявившуюся на стене во дворце Валтасара. Отныне ничто не могло удивить его. Где же твое веретено?
Конечно, ему хорошо было известно ее имя, даже все ее имена сама Неизбежность, Предопределенность, Необходимость находилась перед ним. Между колен ее, как уверяли древние греки, вращается веретено, служащее мировой осью. Три дочери, рожденные от Зевса, помогают ей поддерживать мировой порядок: Клото прядущая нить жизни; Лахесис определяющая судьбу человека; Атропо перерезающая нить. Ну да, как же он сразу-то не догадался: Кло, Лахе, Атро как он не догадался, кто они такие, хотя бы по их сокращенным именам?! Как не догадался, что они это Мойры, каждая поющая о своем: Кло о настоящем, Лахесис о прошлом, Атро о будущем вот о чем были их арии!
Веретено? Только мужчины никогда не расстаются со своим веретеном, хмыкнула Ана. А ты, не расстающийся с бутылкой, налей-ка нам еще по фиалу шамбертена! Я так рада, что закончился этот неприятный разговор.
Чем же он тебе-то неприятен? удивился Петрович. Недолго посомневавшись, он решил обращаться к богине на «ты». И правда, к любому божеству, даже к тому, что едино в трех лицах, никогда не обращаются во множественном числе может, затем, чтобы они, требующие поклонения, не сомневались в своей уникальности? Вот для меня это да, настоящая неприятность. Представь: ни с того ни с сего узнать, что, оказав помощь женщине, попавшей в беду, ты перебежал дорогу самому черту рогатому, и потому оказался в полном дерьме Нет, такое могло случиться только со мной!
Петрович давно столько не пил. Честно говоря, он уже порядком набрался. Вино и правда было хорошим, оно опьяняло незаметно, и он почувствовал вдруг, что готов расхохотаться над своей неудачей, теперь она показалась ему обычной неприятностью, к встречам с которыми он давно привык. Что ж, ради подобного эффекта стоило набраться, решил он. Да и выпить с богиней судьбы, что ни говори, мероприятие не рядовое. Тем более, что богиня ему явно благоволила:
А что тебя, собственно, не устраивает? промурлыкала она. Вино, похоже, подействовало и на нее. Ты в моем доме, под моей защитой. Пьяный, сытый Она протянула к нему руки: Иди ко мне, приляг здесь, возложи голову мне на колени
Петрович безропотно перебрался на ее козетку; она обняла его, прижала голову к своей груди, он услышал, как часто бьется ее сердце
Послушай, вдруг прошептала она ему на ухо, если тебе когда-нибудь станет плохо, так плохо, что ты готов будешь умереть в самом деле умереть, понимаешь тогда вспомни обо мне и скажи тихонько мысленно скажи: «мене, текел, перес» запомнил?