Собрание я с треском провалил. Пока я рассказывал о месторождении, которое горнопромышленный комбинат выделил нам в разработку, о необходимости прокладывать зимнюю дорогу для заброса на месторождение техники, инвентаря и житейского скарба, в зале стояла полная тишина. Первый, несмело заданный вопрос прозвучал, когда я внес предложение 15 процентов планируемой прибыли пустить на бытовые нужды старателей: «А не жирно будет?»
Я ожидал возражений и, казалось, был готов к ним, но по телу пробежал озноб, ногам в собачьих унтах стало холодно. Улучшение бытовых условий старателей стояло у меня под номером один в перечне мероприятий по повышению эффективности производства.
Я поперхнулся, посмотрел на лица сидящих и спросил: «Кто еще так считает?». Поднялось две руки, через пару мгновений медленно стали тянуться вверх еще, еще, еще. Наконец, треть зала согласилась с тем, что «будет жирно».
«За слова я сделал небольшую паузу, понял, что поймал кайф, и заговорил. Не как Фидель Кастро, но тоже пламенно, отвечаю. Вы че, мужики, нюх потеряли? Сами же так жили: мокрые робы к утру не просыхают, в палатках сыро и холодно, негде не то, что постричься, побриться сложно. Кормежка паршивая. И при этом адова работа в холодной воде. Что, забыли? Или, может, кому так жить нравится? Так это вы дверью ошиблись. Мужики, у меня особо копейки тоже нету, и я пришел сюда заработать ее. Я хочу хорошо жить, ни в чем не нуждаться, покупать то, что хочу, а не то, на что хватает монет. И я знаю как это сделать. Но вы подумайте о себе. Ведь мой заработок напрямую зависит от вашего. Значит, чем больше заработаю я, тем больше заработаете вы. я понял, что сморозил глупость, но народ уже слушал и я продолжил Ошибся, мужики, в натуре. Конечно же, зарабатываете вы, а я только организовываю ваш труд и получаю за это свой пай. И это я заинтересован, чтобы каждый заработал как можно больше. Вот такая арифметика. А сытый и отдохнувший старатель вот путь к высоким заработкам».
Я вошел в раж: ходил по сцене, размахивал руками и говорил, говорил. Когда же глянул на висящие на противоположной стене часы, то с удивлением обнаружил, что говорю об этих процентах более десяти минут.
«Хватит, мужики. Давайте голосовать. Кто за то, чтобы 15% заложить в статью расходов на бытовые нужды?». Считать не стали, потому что явное большинство подняло руки «за». А вот с отчислением 20% на развитие предприятия народ так и не согласился.
«Мужики, наш Сталинец это вчерашний день. Еще сезон мы на нем протянем, но нам нужен хотя бы Т-150. А нормальные люди уже Катерпиллеры эксплуатируют. Промприборы на ладан дышат. Механики поработают над ними, но нужна замена крупных узлов. Для комбината мы новички, они не знают нас и хорошее оборудование ни в жизнь не дадут. Надо выкручиваться. Мужики, на полигоне запас золота на пять лет разработки нашей артелью. Давайте думать о том, с чем будем работать в следующем году». Но тут вмертвую встали те, кто работал с Курехиным. Люди не поверили в то, что у артели есть перспективы. На развитие не было выделено ни рубля.
Это не проблема
Взяв две бутылки коньяка, я отправился к Долгову. Владимир Иванович Долгов возглавлял горнопромышленный комбинат и фактически являлся моим работодателем. Нет, он ни в коем случае не был начальником артельщиков, между нами устанавливались необычные для СССР производственные отношения, требующие пояснения.
Комбинат имел подробную геологическую карту на зону своей компетенции, где обозначались месторождения золота с указанием содержания драгоценного металла на кубометр породы. Комбинат по этим картам планировал собственную разработку и бесперспективные месторождения с нулевой прибылью отдавал артельщикам. Цену за сданный грамм золота устанавливал для артельщиков комбинат, и была эта цена гораздо ниже, чем для собственных бригад. Но и при этих условиях артели умудрялись и золота намыть, и кошельки наполнить.
Комбинат, как и положено в СССР, имел план по добыче золота, при этом металл, добытый старателями, включался в выполнение плана комбинатом. Никому другому сдать намытое золото артель не имела права.
Для организации работ требовались денежные вложения, но у артели таких средств не было, поэтому комбинат давал артельщикам заем. Возвращался заем золотом. Бухгалтерия комбината пересчитывала золото в рубли, вычитала сумму заема и остаток выплачивала артели. Помимо заема артель брала у комбината в аренду оборудование и технику.