Но что это означало? И что это может означать теперь? Мистер Минрой и его друзья от меня, наверняка, чего-то ждут. Но что в этой истории от меня может зависеть? Впрочем, слишком много вопросов Простите, это от волнения. Порой со мною так случается: я вдруг теряю уверенность, становлюсь растерянным, подавленным.
Я боялся, что своим затянувшимся монологом начинаю надоедать мистеру Винеру, но он он только слушал. Его присутствие давало мне ощущение внутренней свободы. Он был необыкновенным слушателем. И достаточно было одного его взгляда, чтобы ко мне вернулось спокойствие и оптимизм.
А потом произошло следующее: мистер Винер подошёл к тому месту, где лежал мяч; сделав короткий разбег, он ударил по нему, ударил с такой силой и одновременно с такой лёгкостью Мяч пролетел через всё поле и опустился в угол ворот. Со стороны такое действие выглядело бы вполне обычным, но посредством его я получил нечто даже большее, чем ответ на свой вопрос.
Мысленно простившись с мистером Винером, я вышел на середину поля. Лёг на газон и погрузился в воспоминания.
Наша команда принимала участие в городской олимпиаде. Шла последняя минута решающей встречи. Мы проигрывали со счётом 3:2. По мнению наблюдателей, это был лучший результат, которого мы могли добиться, так как наш соперник являлся общепризнанным фаворитом турнира. Кое-как отстояв свои ворота во время очередного штурма, мы пошли вперёд, именно пошли, потому что сил, чтобы бежать, ни у кого уже не было. Но заметно подустал и соперник, вложив максимум сил в атаку, которая так и не завершилась голом, на последних секундах позволил себе расслабиться, потерял концентрацию, оно и понятно, ведь игра уже была сыграна. Всё случилось спонтанно. Защитник отпасовал мяч мне, а я вдруг без тени сомнения в своём действии нанёс удар по воротам. Мяч оказался в сетке. 3:3. Это была ничья, в которую никто не верил, и, возможно, наша лучшая игра за всё время! Товарищи по команде качали меня на руках, подбрасывали в воздух. Гол, забитый вратарём из-за центральной линии поля, стал легендарным; его вспоминают по сей день.
Однако, я лишь заменял основного голкипера команды, поэтому, а также по ряду других причин, в дальнейшем принимать участие в турнирных играх мне не довелось.
Но как мистер Винер, который относится к иному поколению (он на восемь лет меня старше), мог это узнать? Едва ли его действие и случай из моего детства были простым совпадением.
Мысли и воспоминания о давних событиях сменились мыслями о совсем недавнем, ещё уходящем прошлом. Лицо мистера Минроя, лица его друзей я влюбился в них с первой секунды очаровательные и незабываемые взгляды и улыбки Сьюзен и Мэгги как легко раствориться в них я не знал (как мог не знать я!) прежде этого упоения.
Но вот я снова один, стою посреди поля под мириадами звёзд, вокруг меня царит непередаваемое безмолвие. И возникает чувство, будто игра только-только закончилась, но все её участники и наблюдатели исчезли в один миг, то есть разошлись много лет назад. «По его мнению, вы один из немногих, кто может пролить свет на то, что происходит в вашем заброшенном парке», вкрался в тишину голос Уилла. «Не думайте, будто я передаю поручение» Уилл не лукавил. Мне действительно не нужно ничего делать. Ведь я могу просто просто окунуться с головой в эту тайну.
И я побрёл по парку в обратном направлении, отчётливо сознавая, что нахожусь в состоянии сна.
Высоко так высоко, как никогда тянулась надо мной пышная растительная галерея (в то время как низ её был совершенно не виден). Разглядывая её, сквозь паутину ветвей я различил тонкие извилистые стволы, но величественные кроны надёжно скрывались то ли во мгле, то ли в ночном небе. Картина казалась странной, нереальной, и вызывала во мне тихое очарование и задумчивость. Для того, чтобы увидеть больше, мне нужно было оторваться от земли. Я попробовал это сделать, и у меня легко получилось. Восхищаясь красотой и величием деревьев, я плавно поднимался всё выше. Но в результате упёрся во что-то невидимое. Я подумал, что это предел, выше которого мне не суждено подняться. Но почему предел? Что это значит? Прислушавшись к своим ощущениям, нашёл ответ. Полдня меня преследовало чувство, что таинственный Вильский парк, который я знал и который вдохновлял меня долгие годы, превращается в своего рода театр; по крайней мере, с завтрашнего дня большинство людей начнёт воспринимать его именно так. И тогда тогда эта волшебная аллея не настоящая, она тянется вовсе не под открытым небом, а в помещении (наподобие того, в котором работают мистер Минрой и его компания), пусть огромном и уподобленном внешнему миру, но всё-таки замкнутом. Однако я не мог доверять этому навязчивому чувству, правда о заброшенном парке должна была заключаться в чём-то другом. А если так, то мне ещё предстоит её найти.