Женя Пичагин в своё время был одним из таких же новичков, пополнившим стройные ряды обитателей этого здания, а потому очень хорошо помнил и старое офицерское общежитие, и царивший в нём дух свободы и отсутствия обязательств. Каждый раз, проходя мимо родной некогда общаги, он бросал на маленькое здание торопливый взгляд и тут же отводил глаза в сторону, потому что в памяти обязательно всплывали яркие картины канувших в небытие лейтенантских приключений. Женился-то он только на третьем году службы, как раз тогда, когда получил новое офицерское звание, а вместе с ним и новую должность. С приехавшей к нему теперь уже насовсем молодой женой Ларисой он поселился на третьем этаже блочной пятиэтажки в однокомнатной квартире, как назло выходившей своими окнами на общагу. А так как здания стояли в непосредственной близости друг от друга, то через незадёрнутые шторы можно было наблюдать за всем происходящим у соседей. И всё бы ничего, если ты не имеешь и не имел никогда отношения ни к людям, живущим в домике напротив, ни к их весёлым гостям, а точнее гостьям. Женя же совсем недавно имел самое прямое отношение ко всем процессам и тайным, и явным, его там знали и любили, и поэтому такое соседство частенько оборачивалось конфузом, особенно когда какая-либо из находившихся в гостях несдержанных молодых леди вдруг замечала Пичагина в доме напротив. В лучшем случае дамы издали махали ручкой, приветствуя своего бывшего кавалера, а в худшем так и вовсе совершали безумные попытки добиться аудиенции с целью выяснить отношения и разжечь погасшее чувство любви в некстати занятом сердце, после чего в квартире у старшего лейтенанта случался скандал, устроенный не в меру вспыльчивой супругой. Женя клялся Ларисе в верности, заверял её в том, что дамочка явно ошиблась и с кем-то его спутала, а наутро выуживал из почтового ящика письмо от своей пламенной воздыхательницы, которая умоляла его бросить всё, включая супругу, и вернуться к той, которая по-настоящему его любит и ждёт, примет любым и даже простит женитьбу на другой. Но Женя стойко держался, тем более что вскоре жена родила ему двух дочерей.
А потом все былые гостьи куда-то исчезли и больше не появлялись ни в общежитии, ни вообще на территории военного городка. Вероятнее всего тоже стали чьей-то половинкой, а потому потеряли живой интерес к тому, кто перестал отвечать взаимностью на пламенные чувства. Как пелось в знакомой песне:
Всё пройдёт: и печаль, и радость
Вот и эти события прошли, растаяв, как дым, и только память время от времени воскрешала воспоминания юной поры и бередила ими растревоженную душу. В такие минуты Женя хотел побыть в компании какого-нибудь молодого офицера и просто поговорить даже неважно, о чём. Сегодня его такой возможности лишили, нарушив тем самым планы и изменив программу действий.
Этих уникальных подробностей старший лейтенант Воронов конечно же не знал, да и как он мог знать, если подполковник ни с ним, ни с кем бы то ни было ещё никогда ими не делился? Зато старлей лично слышал от солдат, что они по-настоящему уважают подполковника, считая его образцом офицерского корпуса. Такая характеристика из уст непосредственных подчинённых говорила о многом и делала честь этому офицеру. Воронов не знал ещё тогда, что и его самого считают настоящим, честным и справедливым, что он тоже пользуется уважением и заслуженным авторитетом среди подчинённых. А ещё любой из солдат и сержантов считает за честь общаться со старшим лейтенантом, который уникален и с которым интересно. Воронов чувствовал, что люди к нему тянутся, но никогда этим не кичился и, уж тем более, не использовал выказанного доверия в корыстных целях.
Такие качества высоко ценятся в той специфической среде, которой является воинский коллектив. Здесь невозможно укрыться от сотен пытливых глаз, которые наблюдают за твоими действиями денно и нощно, здесь невозможно хитрить и обманывать, здесь невозможно быть нечестным, потому что любая хитрость будет непременно разоблачена, а обман обязательно раскрыт. Зато здесь очень ценятся твёрдость и надёжность. И недаром о надёжном и проверенном товарище, на кого можно всецело положиться, говорят, что с ним любой пошёл бы в разведку. Так вот со старшим лейтенантом Вороновым в разведку пошёл бы каждый.
Старший лейтенант пересёк по диагонали серый плац и вышел к ступеням крыльца солдатской столовой, на котором у самой двери, облачённый в белый халат, натянутый прямо на китель, дожидался личного состава дежурный по столовой прапорщик Желудков большой любитель рыбной ловли. Если бы можно было охарактеризовать человека, лишь только описывая его хобби, стремления, страсти, в конце концов, и, основываясь на этих характеристиках, выразить свои чувства знаковым выражением, то к этому персонажу лучшего словосочетания, чем заядлый рыбак, было бы просто не сыскать. Дело в том, что в части, куда чуть больше года назад прибыл старший лейтенант, служили два Желудковых, два родных брата. Они оба были прапорщиками, а тот, который сегодня заступил в наряд по столовой, был старшим, правда ненамного, всего на пару часов, однако на правах ранее рождённого он и вёл себя соответственно, называя в сердцах младшего брата всякими нехорошими словами, и больше всего Желудков-старший поносил родственника за его нелюбовь к рыбалке.