Больше всего хозяин напоминал ящерицу ростом с сажень, вставшую на задние лапы, обувшуюся в тапочки с кроличьими ушками и накинувшую для приличия пушистый домашний халат.
Добро пожаловать! сказала ящерица и стрельнула раздвоенным языком, извини, никак не отделаюсь от этой дурной привычки.
З-д-р-ав-ствуй-те! выдавил Иван.
Я тебя напугал? Прости еще раз. Ко мне очень давно никто не заходил. Так будет лучше? он пробормотал что-то себе под нос и щелкнул пальцами. На мгновение его очертания расплылись и вот перед Иваном стоит молодой человек в тех же кроличьих тапочках и халате. Юноша моргнул.
Ото-мри! хозяин хлопнул в ладоши. Иван потряс головой, приходя в себя.
Мне почудилось начал было он, да нет, не может быть!
Увы, может, печально кивнул преобразившийся ящер, если хочешь, я могу некоторое время оставаться в привычном для тебя облике. Но это требует концентрации. Поэтому к серьезной беседе мы перейдем, когда ты привыкнешь воспринимать меня таким, какой я есть. Теперь давай знакомиться, он плюхнулся в кресло напротив, как тебя зовут?
Иван.
Просто Иван и все?
Просто Иван. А как надо?
Ну, не знаю Иван-царевич, например, или Иван-дурак. На худой конец, Иван чей-нибудь сын. Ладно, Иван так Иван. А я Горыныч.
Просто Горыныч? на сей раз удивился Иван, но ведь это не имя. Это так по батюшке обычно величают.
По батюшке и есть. Не успел батюшка мне имени дать. Бежать ему пришлось
Выходит, ты сирота?
Выходит, печально вздохнул Горыныч.
И давно ты здесь?
С самого рождения, пожал плечами хозяин.
И всегда здесь четверг?
Так вот ты о чем! Я уже давно привык к этому. И ты скоро привыкнешь.
Я не хочу привыкать!
Придется. Тут по-другому не бывает. Если только сколько дней ты уже здесь? встрепенулся Горыныч.
Четыре или пять, неуверенно ответил Иван, я уже сбился.
Бумагу, перо и чернила! приказал хозяин.
Требуемое мгновенно возникло перед юношей.
Записывай! велел Горыныч, записывай все, что помнишь! Максимум подробностей!
Иван не посмел ослушаться.
Добренькое утречко, Иван! Сокол потряс его за плечо.
И тебе, Сокол. Какой сегодня день?
Четверг, ни капли не сомневаясь, ответил приглядывающий, завтра пятница, а послезавтра мы пойдем в город! Поторопись, а то все самые общественно полезные дела расхватают! Все, я побежал. Куда идти, знаешь?
Иван кивнул. Его не оставляло стойкое ощущение, что все это уже было. И не раз. И еще он смутно помнил, что засыпал не здесь. Но где? То ли на холме возле пентаграммы, высеченной в камне, то ли в своей постели, то ли в каком-то неизвестном доме, сидя за столом, заваленным исписанными листами бумаги. Им же исписанными. Что же он записывал? Обязательно нужно вспомнить. Обязательно! Ладно, по дороге подумаем. Нужно торопиться в общественную приемную там еще забор не крашен. Забор Четверг А что было вчера? Он ведь и вчера красил забор! Выходит, вчера тоже был четверг!
И тут он вспомнил. Вспомнил вчера и позавчера, и поза-позавчера. Ивана похолодел. Все снова повторялось. Но он еще помнил! Скорее в особняк! Там Горыныч, он обещал сегодня все объяснить. Вчера этот странный человек человек ли? объяснил, как пройти в его особняк, минуя центральную площадь. Ведь на площади обязательно будет приглядывающий Сокол. И тогда Ивану вновь придется белить забор! А ему, Ивану, по словам Горыныча, необходимо максимально исключить себя из жизни Общества. Иначе Общество поглотит его. Этого ни в коем случае допускать нельзя! Почему, Иван пока еще не понимал, но был абсолютно уверен.
Следуя полученным накануне инструкциям, юноша миновал ближайшую калитку и двинулся вдоль огородов, раскинувшихся за околицей. Здесь кипела работа. Люди собирали овощи и фрукты, окучивали картошку, пропалывали грядки. Никто не сидел без дела. Один только Иван, стараясь не привлекать внимания, крался от куста до деревца, туда, где никто никогда не сеял и не пахал. Туда, где за невысоким штакетником раскинулся большой парк. В штакетнике тоже была калитка. Если б Горыныч не объяснил, как ее обнаружить, Иван наверняка прошел бы мимо. За калиткой начиналась давно нехоженая тропка. Она пропетляла по парку и вывела Ивана прямо к задней двери особняка.
Эта дверь ничем от подобных ей не отличалась. Обшарпанная, скрипучая, с самой обыкновенной ручкой. И не запертая. Как и обещал Горыныч. Иван вежливо постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. И замер на пороге. Он очутился в том же просторном помещении, что и накануне. Хотя в прошлый раз он входил не через черный ход, а в парадную дверь. На всякий случай юноша обернулся. И не обнаружил за спиной двери, в которую только что стучал. В недоумении он осматривался: те же двери по бокам, те же зеленоватые статуи, те же гобелены на стенах, та же лестница уходит наверх. И по лестнице спускается улыбающийся ящер в домашнем халате и тапочках-кроликах! Прежде Иван никогда не задумывался, как может улыбаться ящерица или змея. Но вот на тебе улыбается ведь! Во все тридцать два или сколько там у него зубов? Явно больше! И все острые и ослепительно белые. Однако не смотря на зубастость, улыбка явно была радостная.