Все объясняется просто, дед, объясняет Максим, Молния это сочетание уровня ионизации и движения воздуха. Мне осталось создать из сабли и ножа канал, по которому потекла эта энергия.
В давние времена тебя за такое сразу бы на кол посадили, крестится Сирко.
Тогда люди безграмотные были, а сейчас нет. Сейчас все книжки читают, в которых всему есть научное объяснение.
Так то ж грамотные, машет рукой дед, а мне, чтоб в науке разобраться поллитра нужна.
Максим улыбается и протягивает ему бутылку с айраном.
Вот. На. Пей! Трофейная. У турок забрал.
Сивуха? Спрашивает Сирко.
У них сивухи не бывает, дед, отвечает Максим, Это айран.
Дед Сирко пробует напиток, плюется. Возвращает бутылку Максиму.
Не-е. Мне ихнее пойло не подходит. Мне, что покрепче надо.
Крепче ничего нет.
Вот! Говорит дед, По дороге в шинок зайдем. У Исаака сивуха знатная. До внутренностей пробирает.
В это время дед Сирко в тумане сталкивается с Игонькиным. Игонькин выхватывает пистолет, дед Сирко орет со страха, срывается с места, но Максим успевает схватить его за ворот.
Смотри, дед, это наш старый знакомый русский офицер.
Дед Сирко узнает Игонькина и успокаивается.
И в правду ахвицер! Ты ж в Николаев к Потемкину собирался!
Да вот мнется Игонькин, погода подвела туман.
Идем с нами, предлагает дед Сирко, Здесь недалеко постоялый двор, а в нём шинок. За хорошей выпивкой и смачной закуской ненастье переждать можно.
Дед дело говорит, офицер, поддерживает Максим, В таком тумане к туркам попасть можно.
А развиднется спокойно по делу отправишься, продолжает дед.
22
Милка отходит от кузнеца Ивана и смотрит на небо. Видя, что дождь закончился, бежит в дом, где на крыльце сталкивается с Исааком. Тот качает головой.
Что в мире делается! То дождь, то солнце! Куда бедному еврею спрятаться?
В дом, шлимазл. Куда же ещё, советует она и заходит в дом.
Из сеновала наружу выглядывают хорунжий Чуприна, Дарина и сотник Крутиус. Они мокрые. Казаки снимают рубахи и принимаются их выкручивать, а Дарина сушит волосы полотенцем.
Не прибедняйся, Исаак, говорит Крутиус, Не такой уж ты и бедный.
А ты мои деньги считал? Спрашивает Исаак.
Нет.
Так там считать нечего, сотник. Война всё рассчитала. Одни мои слезы остались.
Под большой подводой отзывается дьяк Омелько.
И это не всё, Исаак. Это только начало. Ты сам в дом лихо одноглазое впустил. Теперь, чтоб её выгнать, одной молитвы не достаточно.
В ворота стучат. Все тревожно смотрят в сторону ворот. Дьяк Омелько креститься.
Еще один проклятый пожаловал! Сейчас устроит здесь дьявольскую вакханалию.
Из хлева выходит Скорик, направляясь к воротам. Крутиус качает головой, глядя, на забившегося под подводу, дьяка.
А ты ему, Омелько, молитву прочти. Он быстро отсюда уберется.
Прочту. И не побоюсь. Только где ты будешь, когда он свое огненное жало покажет?
Как где? Рядом с тобою, Омелько, говорит Крутиус, С шашкой в руках.
23
Дед Сирко, Максим и Игонькин стоят у ворот постоялого двора. Дед Сирко поворачивается спиною к воротам и стучит в них ногой. В калитке открывается маленькое окошко. В окошке показывается Скорик.
Чего надо?
Открывай, Скорик, требует дед Сирко.
Скорик рассматривает Игонькина и Максима.
Что это за злыдни с тобой, Сирко?
Ты не очень любезен, братец! недовольно произносит Игонькин.
Для всех любезен не будешь, говорит Скорик.
Попутчики. Отвечает дед, Открывай!
А деньги у них есть?
Имеются.
Окошко в калитке закрывается.
Максим обращает внимание на подкову, прибитую на воротах. Она перевернута вверх рогами.
Через некоторое время калитка открывается. Со двора выходит Исаак. Он быстро оценивает Игонькина и Максима.
Здравствуйте, господа путники, улыбается хозяин постоялого двора, Милости просим в наши скромные хоромы. Здесь вы найдете кров на ночь и хороший стол.
Исаак, что со Скориком? Жалуется дед, Он сегодня, как не свой?
Время тревожное, Сирко, объясняет миролюбиво Исаак, Вы простите его, господа хорошие.
Простим, если вкусно покормишь, соглашается Максим.
Ещё никто не жаловался.