Потому что это опасно, сообщает Смолин.
Для кого? Для меня? Интересуется профессор.
Нет, Александр Иванович, уточняет Борис, для нас. Вы и техника: вещи не совместимые.
Щукин отходит в сторону, садится на пустую канистру. Издалека смотрит за работой. Зыков тянет к вышке электропроводку. Во всю на площадке звучит музыка, которую транслирует Юрина из штабного вагончика.
Дядь Коль, обращается Валиханов к Николаю Первому, а вы только трактором управлять можете?
Николай Первый только и ждал какого-нибудь вопроса, чтобы рассказать очередную байку:
Чего ж? И машиной, и краном, и танком, если надо?
А самолетом слабо? Интересуется Капралов.
Не, я самолетом не могу. Вот Коля может.
Правда? Не верит Валиханов.
У него в этом вопросе большой опыт.
Откуда? Не верит Капралов.
Видя скептическое отношение к тому, что он рассказал, Николай Первый просит Николая Второго:
Коль, расскажи?
Николай Второй, ловко работая пилой, отмахивается:
Мне некогда, сам рассказывай.
Николай Первый откашливается и громко рассказывает, чтобы слышали все, кто находится на площадке:
Было это в Якутии. Мы там тоже газ искали. Свое дело сделали, загрузились в АН-2, сидим, пилотов ждем, чтоб на большую землю лететь. Смотрим: пилоты идут Никакие. Их, оказывается, гад-завхоз остатками спирта угостил. Что делать? Решили сами лететь. Пилотов загрузили тушками и спать уложили, чтоб до аэродрома отоспались и самолет посадили. За штурвал Коля сел, а я за штурмана. Наши геологи в полёт тоже затарились и айда квасить. Во время полета приняли немалое количество на грудь и стали одолевать нас пьяной критикой: «Какой ты, мол, летчик, дядь Коль, ты даже мертвую петлю делать не умеешь» Хочу уточнить, что только мы вдвоем с Колей в этой компании трезвые были. А они достают и достают, достают и достают. Не выдержал Коля пьяной издевки, потянул на себя штурвал и «выдал» им каскад фигур высшего пилотажа.
Все смеются.
Представляю, сквозь смех говорит Валиханов.
А когда Коля сказал, что сам самолет сажать будет, продолжает Николай Первый, то все мигом протрезвели и бросились умолять, чтоб он не делал этого.
К вышке приходит Февральская.
Как движется работа, мальчики?
Ударными темпами, сообщает Мамутов.
Не проголодались ещё?
Да, громко орет Капралов.
Он шутит, Надя, говорит Николай Второй.
Чего это? Возмущается Капралов.
Того это, произносит Николай Второй, Тебя легче убить, Капралов, чем прокормить.
Капралов машет рукой.
Чего тогда спрашивать?
Для приличия, отвечает Николай Второй.
Щукин подходит к кухарке.
Смотрю я на это, Надя, и сердце радуется. Как в старые добрые времена кипит работа.
Работа, может, и кипит, Александр Иванович. А газ мы в этой дыре найдем?
По поводу «дыры», Надя, я бы с вами поспорил. От цивилизации мы недалеко: пешком дойти можно, если сильно захотеть, а вот насчет газа, то вопрос пока остается открытым.
Тогда чего мы сюда приехали?
А этот вопрос не ко мне, а к нашему дорогому начальнику станции Борису Смолину. Это его предположение, в которые я, увы, не очень верю.
Февральская приближается к профессору очень близко.
Только вы об этом, Александр Иванович, никому больше не рассказывайте, пожалуйста.
Хорошо, не буду.
Со своего места кричит Капралов.
Владимир Ильич, лебёдки установили!
Молодцы! Хвалит главный инженер Лисин, Займитесь компрессорными установками.
Капралов козыряет:
Есть заняться компрессорными установками!
38
На экспедиционной станции ужин. Из динамиков звучит бодрая музыка. Все сидят за столами. Видно, что все уставшие. Едят медленно, будто не ощущают вкуса. Капралов отрывается от тарелки и с раздражением смотрит на громкоговоритель:
Скажите кто-нибудь этой оптимистке Юриной, чтобы она выключила свою дискотеку, иначе я встану и запихну ей эти динамики в одно место.
Ты не очень любезный, Капралов, с девушкой, вступается за связистку Николай Первый.
Ну, это же нельзя выдержать, не может успокоится Капралов, с утра до ночи марши «Пам-пам-пам!», «Трам-там-там!» Будто я какой-то строитель социалистического общества.
А что в этом плохого? Спрашивает Николай Второй, Хорошее общество, между прочим.