Ну, прописала, поджимает губки Егоровна, Тебя кто за язык тянет? Она ж из органов. Теперь подумает, что это я его из-за квадратных метров убила.
Кузьминична испуганно креститься:
О, Господи! Егоровна, что ты наделала? Это что, правда?
Егоровна снисходительно вздыхает:
Дура ты, Кузьминична. Когда бы я это сделала, если всё время с тобой сидела?
Кузьминична отодвигается от своей подружки.
Так ты же куда-то в тот день отходила.
Куда?
Не знаю.
Вот и молчи, если не знаешь.
Савина решает прервать перепалку женщин:
А что, на жилплощадь Перепёлкина, больше никто не претендует?
Нет, он из детдома, отвечает Егоровна, Комнату получил, когда на Кировском заводе работал. А мы его комнату у него недавно выкупили.
Ты мне об этом не говорила, подозрительно произносит Кузьминична.
А ты у меня не спрашивала.
Когда выкупили? Интересуется Савина.
Недели две назад, говорит Егоровна, Внучка моя предложила, а он согласился. Да его как их? Исполнители хотели из квартиры выселить за долги. Он же за комнату, считай, лет десять не платил. ЖЭК на него в суд подал. Мы и предложили. Долг погасим и двадцать тысяч сверху. Вот он и согласился.
Двадцать тысяч рублей? Спрашивает Кузьминична.
Ага. Рублей, кивает Егоровна, За рубли ты нынче только одну стенку от сарая купишь. И то в рассрочку. Долларов.
Где ты их взяла?
Не украла. Моя внучка с зятем в Китае работали. Вот там и заработали.
А где Перепёлкин держал деньги? Интересуется Савина.
Я не знаю, пожимает плечами Егоровна, Мы ему на сберкнижку перевели, а уж потом куда он их дел, понятия не имею.
На сберкнижку? Переспрашивает Савина.
Да.
Савина поднимается со скамейки.
Спасибо, Егоровна. Вы очень помогли следствию.
Меня за что благодарить? Не понимает Егоровна, Я вообще молчала. Кузьминичну благодарите. Это она вам всё здесь наплела.
Савина, улыбаясь, поворачивается к Кузьминичне, Спасибо, Кузьминична.
Всегда «Пожалуйста»! Отвечает та.
23
Губа приводит Рыданова и Глушко к себе в подвал.
Проходите, не стесняйтесь. Это мои хоромы.
Рыданов осматривается:
Вполне прилично.
Не понимаю я тебя, Губа, говорит Глушко, Ты сказал, что у тебя есть квартира. Зачем тогда жить в подвале?
Это принцип, Ноздря, отвечает тот, Вот взять, к примеру: Валерия Ободзинского. Слыхал про такого?
Нет, отрицательно вертит головой Глушко, Не слыхал.
Темнота! Машет рукой Губа, Валерий Ободзинский самый известный певец советского времени. Золотой голос.
Ну? Удивленно смотрит на него Глушко, Причём здесь он?
Вот он имел всё: квартиру, машину, славу, женщин, богатство, рассказывает Губа. Потом всё бросил и ушёл в «никуда».
Зачем?
Затем, что это не главное. Тлен. Главное внутренний баланс. Человеку это не надо.
Что не надо?
Квартира, машина, слава, богатство, женщины. Нет. С женщинами я, кажется, перегнул. А вот остальное балласт. Человек приходит в этот мир безо всего этого. Голый. И уходит без этого. Там это не нужно.
Так это же там, а не здесь, возражает Глушко.
И здесь тоже, говорит Губа, У меня было всё. Я каждый день горбатился, чтобы заработать и принести заработанное в дом. И чем больше у меня было, тем больше хотелось. Из-за этого я перестал радоваться. И когда я от этого отказался, мне стало легче. Я по ночам смотрю на звёзды. Я радуюсь первым лучам солнца. Мне ничего не надо.
Классно! Вздыхает заворожено Рыданов, Мне бы так.
Подожди, «Губа», останавливает их Глушко, А как же твои жена, дети?
Жена от меня ушла, рассказывает бомж, Дети выросли. У них уже свои дети.
И у тебя ни разу не возникло желание их увидеть?
Я их вижу, когда хочу.
Губа подходит к импровизированному столику, который состоит из двух ящиков, на которых лежит потёртый кейс, накрытый газетой. Из карманов извлекает свёртки и начинает выкладывать на стол.
Сейчас будем обедать.
Рыданов хлопает в ладоши:
Здорово. Я действительно проголодался, гуляя по воздуху.
У нас сегодня будет царский обед, хвастается Губа, С осетриной.
Откуда такая роскошь? Интересуется Рыданов.
На помойке ресторана «Нева» разжился.