Конечно! -улыбнулся Генрих.
Не замарайтесь, Генрих! Не замарайтесь! Оставайтесь таким же добрым и светлым! А в вас очень много света, я ведь вижу! Ну вот, мы и друзья! Алина Петровна засмеялась, тряся руку Генриха, словно детсадовская девочка озорница. А между друзей тайн не существует! Заходите почаще! Так мало людей, с которыми хочется общаться!
Генрих, пожимая руку худрука, блаженно смотрел на лицо Алины Петровны, которое казалось ему ликом, и понимал, почему брутальный Игорь Алексеич, будучи моложе Алины Петровны на пятнадцать лет, полюбил эту удивительную, внешне не особо примечательную женщину.
И Генрих даже почувствовал ревность
Проходили дни. Проходили недели. Но ничего не менялось. Генрих так же бегал в массовке древним римлянином, мечущимся между Брутом и Марком Антонием, все так же готовился за сутки к малюсенькой роли Прохожего. Но уже не стоял в стекляшке-рыгаловке вместе с другими актерами после спектакля, пытался заниматься йогой, и даже пару раз попросил в гримерке прекратить рассказывать анекдоты после первого звонка.
«Молодец, Генрих, далеко пойдешь!», похвалил его Сугробов и похлопал по плечу.
Каждый день Генрих подходил к доске объявлений, в надежде нового распределения с собой в одной из центральных ролей, но распределения не было, и Генрих по сотому разу перечитывал старые рецензии на спектакли Алины Петровны, висевшие на доске со скрюченными уголками. Когда в коридоре или на вахте Генрих сталкивался с худруком, Алина Петровна всегда ласково улыбалась ему, спрашивала о делах и два раза даже подмигнула. Генрих тоже улыбался в ответ, говорил, что все хорошо, и однажды сам едва не подмигнул в ответ. Ему сразу вспоминался разговор с Алиной Петровной в кабинете и казалось что вот-вот, вот-вот, благодаря этому замечательному режиссеру и человеку, в его жизни случится что-то такое важное и замечательное, что Генрих даже боялся и стеснялся думать и мечтать об этом «что-то», словно боясь спугнуть и развеять это незримое будущее счастье
Через месяца с небольшим Генрих, все-же пересилив себя, постучался в дверь к художественному руководителю.
Алина Петровна была чем-то занята, говоря по телефону, но, увидев Генриха, попросила его подождать. Через пять минут артист уже сидел напротив своего режиссера на том же стуле, что и в первый раз. Только чая не было. Да и пес с ним, с чаем!
Здравствуй, Генрих! Рада, что зашел! Давно не виделись! немного вальяжно произнесла Алина Петровна, хотя виделись они часа два тому назад, в столовой, и она даже сделала комплимент Генриху, что тот постройнел и стал лучше выглядеть, что в общем, и послужило Генриху первым шагом в этот кабинет.
Приветствую вас, Алина Петровна!
Больше Генрих не знал что сказать Он подумал, что Алина Петровна сама всё поймет.
Повисла пауза
Ты мне что-то хотел рассказать, Генрих?
Ну вот, очищаюсь помаленьку, -Генрих стал мямлить. Ему показалось не скромно выпячивать себя напоказ.
От чего очищаешься? не поняла Алина Петровна.
Ну от всего йогой занимаюсь, чакры чищу Пить вот бросил
Молодец, молодец, Генрих! Алина Петровна не поняла, в какую сторону тянет логическую линию этот странный высокий рыжеватый актер, но на всякий случай похвалила. И что?
Ну как что? Генрих улыбнулся, и сказал на полтона ниже, как-будто кабинет прослушивали, Я готов!
К чему готов?!
Ну как к чему?! Готов к труду и обороне! он хихикнул, но, увидев, что худруку как-то не смешно, резко замолк. Что-то я, наверное, не то делаю! подумалось Генриху. Краска залила ему лицо. Он чуть съёжился, как ноябрьский листик. Ему стало неудобно. Дыхание участилось.
Генрих, вы пьяны?
Да что вы, Алина Петровна, я же бросил!
Алина Петровна наклонилась чуть вперед и долго смотрела Генриху в глаза.
Рассказывай! жестко и сухо после паузы сказала она, откинувшись на спинку кресла.
Генрих не понял.
Простите, Алина Петровна, что?
Что что?
Да я не понял, что рассказывать-то?
Что хотел рассказать, то и рассказывай!
А что я хотел рассказать?!
Откуда я знаю, что ты хотел рассказать?! Что хотел, то и рассказывай!
Но я ничего не хотел рассказать!!!
Алина Петровна сняла с носа очки в золотой оправе и, глядя внимательно на Генриха, стала медленно протирать их платочком. Внезапно взгляд ее потеплел, она закивала чуть головой, словно о чем-то догадалась, одела очки и улыбнулась.