Соврал, конечно.
А что делать? Не сдавать же чуваков!
Потом Алина Петровна спрашивала, как часто он ездит к маме в Жаворонки, какие роли он играл в училище и есть ли у него девушка и как её зовут. Время от времени Алина вставляла в фразу крепкое словечко, но Генрих уже привык к этому, дискомфорта не ощущал и отвечал спокойно, почти честно, и с удовольствием. Он даже зачем-то сказал, что во время учебы пересмотрел весь репертуар мочаловского театра и что играть на подмостках этого театра являлось едва ли не самой заветной мечтой Генриха. Алина Петровна скромно и властно улыбалась. Нетерпение, когда же худрук предложит ему какую-то роль, росло. Под ложечкой сосало. «Всматривается в меня, -думал Генрих.-И правильно, пусть всматривается. Ведь я именно тот, кто и нужен!»
Но Алина Петровна продолжала спрашивать незначительные какие-то вещи. Например, любит ли Генрих домашних животных и часто ли ругается за кулисами Наталья Тимофеевна. "Да ни на кого не ругается! Что ей-то ругаться! Но уж точно не на вас!», опять соврал Генрих и попытался засмеяться. Интуиция подсказывала ему, что как-то всё это не то Алина Петровна многозначительно посмотрела на Генриха и спросила, любит ли он поэзию, и не мог бы сейчас, прямо здесь, что-нибудь почитать наизусть ей.
«Началось!», -обрадовался Генрих.
Он с уверенность прочел" Когда для смертного умолкнет шумный день» Пушкина, потом без паузы, изображая крокодила, ползая по ковру и скаля зубы и пугая худрука, от первого лица исполнил стихотворение Саши Черного. Генрих понимал, что Алина Петровна уже почти забыла его показ на поступлении, и хотел показать себя артистом многосторонним, гуттаперчивым, которому доступны все жанры от трагедии до клоунады. Он, чего греха таить, как и любой артист, очень хотел понравиться и был уверен, что он сможет это сделать! После Крокодила, не дав опомниться офонаревшей Алине Петровне, так же без паузы, стал читать какой-то монолог из забытой русской трагедии забытого автора, который он читал на экзамене по сценической речи в середине второго курса.
«Почто, несчастная, меня ты мучать вздумала?!
Прижми, прижми к горячим персям мою главу лихую»
На этих словах Генрих раскрыл объятья и двинулся на Алину Петровну, застывшую от восторга и счастья в кресле с открытым ртом, и с поднесенным к нему пиалкой чая в растопыренных пальцах с перстеньками.
Тихо, тихо, Генрих! Довольно! Хватит! Садись! взмолилась Алина Петровна.
Генрих, тяжело дыша, с тревогой думая, уж не переборщил ли он, сел. Некоторое время сидели молча. Алина Петровна, то и дело поднимая глаза, одаривала Генриха удивленными и восхищенными взглядами.
«Понравился!» -огонек загорелся в груди Генриха.
Вы очень талантливый человек, Генрих! выдавила из себя Алина Петровна через некоторое время. Даже талантливее, чем я думала. А мне нравится окружать себя талантливыми людьми.
Генрих ликовал и зачарованно слушал эти сладостные слова.
Знаете, Генрих, в последнее время я как-то отпустила труппу Перестала ей себя в полную силу отдавать Это, конечно, и моя вина, но В труппу входит что-то нехорошее, гадкое, разлагающее Ну, вы меня понимаете?!
Генрих не понимал, что именно вошло в труппу, но завороженно и уверенно закивал.
Так вот, мне нужен, как это сказать Помощник внутри труппы. Это не всем под силу. Тут нужен не просто талантливый человек, а чистый Внутренне чистый. Чистильщик. Этакий волк-одиночка. Чтобы не допускал никакого цинизма, чтобы пресекал любой разврат и грязь! И я очень хочу, Генрих, чтобы этим чистильщиком были вы!
Я никогда не допускал цинизма в театре, я всегда
Я хочу, чтобы вы следили за своей душой и по возможности, за душами других! Алина Петровна не дала Генриху договорить. Нельзя, как говорится, молиться в алтаре, а потом тут же снять штаны и нагадить в нем.
Конечно, нельзя, Алина Петровна, конечно, нельзя!
Так я могу надеяться на вас?!
Всё что в моих силах, Алина Петровна! Что в моих силах! -залепетал Генрих.
Спасибо! -Алина Петровна протянула Генриху руку. Генрих впервые дерзнул, и поцеловал руку худрука. Ну вот и славно! Теперь мы друзья, правда?
Конечно! -улыбнулся Генрих.
Не замарайтесь, Генрих! Не замарайтесь! Оставайтесь таким же добрым и светлым! А в вас очень много света, я ведь вижу! Ну вот, мы и друзья! Алина Петровна засмеялась, тряся руку Генриха, словно детсадовская девочка озорница. А между друзей тайн не существует! Заходите почаще! Так мало людей, с которыми хочется общаться!