Надеюсь, вы слышали о сотрудничестве между силами безопасности европейских стран, Пьер говорил с комиссаром в ненавистной ему бюрократической манере, сегодня терроризм пришел на землю Германии, а завтра он окажется во Франции, Пьер чуть не добавил: «Вернее, уже оказался».
Ему было невыносимо сидеть напротив дважды убийцы, как называл про себя инспектор депутата Краузе, однако Пьер старался вести себя, как ни в чем не бывало. На совещании он сделал короткий доклад, пользуясь все тем же бюрократическим языком. О вещах Хайди он рассказал вскользь, не желая вызывать ненужные вопросы у начальства Иосифа.
Пусть Замир считает, что она сидит в Сирии, сказал ему кузен на быстром рандеву в мужском туалете, потом мы что-нибудь придумаем, другого безопасного места для разговоров у них не оставалось. Депутат Краузе следовал за ними, словно приклеенный.
Я уверен, что мерзавец на связи с Ритбергом и Саламе, добавил в туалете Иосиф, кстати, парочка могла заметить номер твоего пежо, а Краузе мог пробить его по полицейской базе, картотека занимала анфиладу комнат. Все было организовано с немецкой тщательностью.
Я заскочил туда, якобы перепутав дверь, -заметил полковник Кардозо, поиски нужного номера не займут и пары минут, Пьер хмыкнул:
Значит, я теперь словно Брунс. Я стал личным врагом Саламе. По нынешним временам это почти что смертный приговор, кузен спустил воду в унитазе.
До Саламе мы доберемся, мрачно отозвался он, спасибо, что ты порекомендовал немцам передать отпечатки пальцев нам, однако теперь надо потерять некоторые из них, я имею в виду Хайди, Пьер пожал плечами:
В Сюртэ тоже многое теряют, случайно или намеренно. Ты справишься, Иосиф вспомнил о сожженных им фотографиях Михаэля.
У арабов наверняка остались негативы, понял он, Брунс мог бы их достать, но Брунс больше не работник, по крайней мере, в ближайшее время, узнав о намерении Альбатроса скрыться на Карибах, Иосиф заметил:
Правильное решение. Когда все успокоится, он пощелкал пальцами, я их найду, полковник Кардозо собирался заняться восстановлением справедливости, как он это называл, немногим позже.
Джеки выйдет из тюрьмы, пообещал он себе, даже если Микеле не выпустят досрочно, им разрешат пожениться, у них родятся дети, Иосиф старался не думать о Еве.
Я подумаю о ней потом, решил полковник, когда настанет действительная нужда
Пока он откровенно назвал немецкий план освобождения заложников полной клоунадой. В квартирах на Конноллиштрассе стояли телевизоры. С десяток компаний вели прямую трансляцию с места захвата заложников.
Террористы все увидят, заметил Иосиф на совещании, в полицейских они не выстрелят, но могут выместить свою злость на наших парнях, так оно и случилось.
В пять вечера немецкие полицейские, появившиеся в спортивных костюмах на крыше дома номер тридцать один, оказались заодно героями всех выпусков срочных новостей. Пьер допил свою водку.
После чего чрезвычайный комитет решил больше не рисковать, сказал он Наде. Кузина сочно подытожила:
То есть ждать и пойти на поводу террористов. Однако они потребовали разговора с заложниками, Пьер зажег сигарету.
Да, только ни Иосифа или Замира и близко не подпустили к окну. Впрочем, ты сама все видела в новостях, короткий разговор закончился тем, что палестинцы оттащили двоих спортсменов в глубь квартиры. Надя кивнула:
Видела. Что касается Замира, она усмехнулась, то, как я и ожидала, мне сделали интересное предложение, Пьер щелкнул зажигалкой перед ее сигаретой.
Я по твоим глазам вижу, что ты отказалась, Надя действительно ответила Замиру, что предпочитает оставаться, как выразилась девушка, вольным стрелком.
Большое спасибо за доверие, Замир предложил ей деньги на аренду собственной галереи, однако я предпочитаю ни от кого не зависеть, Надя взглянула на израильтянина, я всегда останусь лояльной моей стране, но такая стезя не для меня
В квартире на рю Мобийон на камине стояла обрамленная Надей фотография, сделанная первым послевоенным летом. Отец и мать сидели на ступенях барака в Мон-Сен-Мартене. Роза воткнула в волосы веточку яблоневого цвета, отец улыбался. Гамен, лежащий у них в ногах, жмурился на солнце.
Была теплая весна, Надя вспомнила голос отца, словно все ждало победы, словно жизнь, наконец, взяла верх над смертью. Мы с вашей мамой говорили, как мы отстроим дом. Она хотела открыть ателье на рыночной площади, отец запнулся, но потом нам пришлось поехать в Польшу и выполнить наш долг, то же самое Надя сказала и генералу Замиру.