Длинные пальцы Пьера листали свежий «Курьер». В газете напечатали фотографию террориста на балконе дома номер тридцать один. Палестинец носил закрывающую лицо черную шапку с прорезями для глаз.
Они, разумеется, не называют своих имен, задумчиво сказал инспектор, и он, Пьер со значением кашлянул, знает только клички
Устроившись на подоконнике эркера, Надя рассматривала прокатный пежо, припаркованный на булыжной улочки. Час назад она вернулась из автомастерской.
Механик со мной флиртовал, довольно весело сказала девушка, замена заднего стекла обошлась дешево, пежо заодно прошел через мойку и чистку салона. Пьер сомневался, что мюнхенская полиция определит автомобиль по отпечаткам шин, однако осторожность никому не мешала.
Наших пальцев на вилле не осталось, сказал он Наде, мы не покидали машины, кузина задумалась.
Наверняка, они обнаружили пальцы остальных, но никто не засветился в полицейской картотеке
По дороге к австрийской границе они остановили машину у пригородного, как выражались в Америке, торгового центра.
Сиди здесь, велела Надя Хайди, у нас, кажется, одинаковые мерки и размер обуви, девушка прошептала: «Тридцать девятый». Надя улыбнулась:
У меня сороковой. Ты выше Иоганна, сказала она Пьеру, но я выберу одежду на глаз, я давно в модном бизнесе, вещи сели на Альбатроса и Хайди, как влитые.
Теперь вы похожи на приличных людей, Надя видела страх в темных глазах девушки, все будет в порядке, не беспокойтесь, у них не оставалось времени переклеивать фотографию в новом паспорте Хайди. Пьер повертел документы Брунса.
Немецкий паспорт настоящий, хмуро сказал парень, не знаю, откуда его взял Саламе. Здесь только поменяли снимок, Пьер кивнул.
Я вижу, но пограничники не увидят. В любом случае, он указал за окно машины, на этой границе документы не проверяют, а дальше я не советовал бы вам пользоваться самолетами, Брунс не выпускал руки Хайди.
Мы доберемся в Италию поездом, шепнул он девушке, из Генуи уходят круизные лайнеры, где всегда требуется персонал. У нас европейские паспорта, мы знаем языки. Мы окажемся на Карибах и все будет хорошо, любовь моя, Хайди справилась со стучащими зубами.
Саламе нас не найдет, повторяла себе девушка, и Моссад тоже не отыщет. Мы исчезнем, словно нас никогда не существовало, услышав об их плане, Пьер одобрительно сказал:
Отлично. В тех краях не задают вопросов, достаточно иметь наличные доллары, Надя взяла у Хайди свою сумочку.
Которые вы найдете здесь, она вынула на свет пачку сотенных купюр, пять тысяч, на первое время вам хватит, Брунс облизал сухие губы.
Мы все вернем, Хайди закивала, мы переведем Надя прервала его:
Это деньги покойного Штрайбля. Пусть лучше они достанутся вам, девушка все рассматривала пежо.
Мы правильно сделали, что попросили их больше не звонить, она повернулась к Пьеру, жучков в номере нет и Моссад здесь не появится, Надя была уверена, что Иосиф не проговорится о Хайди и Брунсе, скорее всего, они считают, что Саламе приехал сюда один. Но все равно, подытожила она, не стоит больше упоминать о наших подопечных.
Местонахождение Красного Принца и Ритберга оставалось неизвестным. Пьер, впрочем, сомневался, что имя Ритберга всплывет на поверхность.
Его видели только мы, сказал он кузине, ясно, что мы не поделимся сведениями с полицией, Надя открыла рот. Пьер вздохнул:
Потому что нам никто не поверит. Ритберг вне подозрений, как и депутат Краузе, Надя поинтересовалась:
Думаешь, разговоры о великой Германии останутся разговорами? Пьер повел сигаретой.
Я больше чем уверен. Ритберг не задержится в Мюнхене, а леваки без должного руководства ничего из себя не представляют. Вряд ли депутат Краузе рискнет постом, чтобы возглавить новый Пивной Путч, Надя презрительно сказала:
Он приспособленец похлеще советских коммунистов. Магдалена сделала большую ошибку, девушка вовремя оборвала себя.
Но лицо Пьера все равно изменилось, поняла Надя, хотя у них с Магдаленой ничего не могло случиться
Пьер однажды невесело признался ей, что все равно чувствует себя неловко рядом с Брунсом.
Но сейчас он спас Иоганна, Надя соскочила с подоконника, вернее, мы все его спасли, позвонив в отель, Иосиф сообщил, что палестинцы, наконец, предъявили ультиматум. Группа требовала освобождения заключенных в израильских тюрьмах.