Заказав себе горячего шоколада, достает блокнот, карандаш и принимается штриховать. Беспроигрышное занятие. Спасает во всех жизненных ситуациях.
В радости, одиночестве, горе, печали, злости, тревоге.
Что выйдет сегодня?
Она пока не знала. На какое-то время ее поглотил рисунок и она забыла о промерзших ногах и горячем напитке.
Лишь, когда стрелки стали показывать на полчаса больше, когда весь лист был заполнен выразительными штрихами, с гордостью остановилась.
«Еще один душевный оргазм» с улыбкой констатирует факт.
Эта фраза однажды произвела на нее сильное впечатление, когда она впервые столкнулась с ней в кабинете своего терапевта.
Не могла поверить, что Роберт сказал это. Она тормозила и просила повторить. Расшифровать, что это значит. Всю свою жизнь она думала, что оргазм можно испытать только половыми органами, сопровождая характерными конвульсиями с последующим расслаблением и умиротворением.
А то, что душа и мозг испытывают оргазм и закон жизни этих оргазмов одинаков по своей природе, для нее стало открытием.
И этот день она помнит до сих пор: день ее первого осознанного душевного оргазма.
И вот сейчас, тихая и успокоенная, Эрика отложила свой блокнот на столик и огляделась. Одиноко стояла ее нетронутая чашка с шоколадом. Сверху пушились стружки кокоса и шестом крутилась трубочка, завернутая сердечком.
Эрика машинально наклонилась к ботинкам, чтобы снять их. Поджала холодные ноги под себя. Так они быстрее согреются. Подозвала взглядом девушку-официантку и попросила подогреть напиток. А ещё принести макароне. Ее любимые. Обязательно четырех цветов: фисташкового, лимонного, клубничного и шоколадного.
Эрика обожала, как они таяли под языком во рту, как превращались в сладкую каплю внутри нее.
Она представляла, что это сперма. Капля мужчины: вкусная, зависящая от настроения и питания ее Владельца.
Одернула себя, как только поняла, что фисташковая макароне внутри рта. Как она нажимает на нее языком сверху, предвкушая вкус мужского напитка. При этом взгляд ее уставился в рисунок блокнота.
Стряхнула голову, зажмурила глаза и отвела их в сторону. Покраснела. Неловко. Тошно. С листа на нее смотрел выразительный взгляд отца
Высокий, в пышных волнах каштановых волос. Соблазнительный, пронизывающий взгляд.
«Папа, папочка» погладила портрет, словно он слышит ее и взяла шоколад, быстро вытягивая его из сердечной трубочки. Слезы синхронно по траектории вниз.
Поток настолько сильный, что нос тут же принимает их часть в свою работу. Не справляется и он.
Эрика открывает рот, дышит им. Наклонилась достать платочек из сумки, но тут молниеносно из памяти прилетело воспоминание.
Она ни разу не думала о нем. И сейчас ей хотелось стереть его и запихнуть обратно, но было поздно.
Сознание уже получило посылку от бессознательного.
Эрика отрицательно закачала головой, все быстрее и быстрее. Плечи задрожали в молчаливой истерике.
***
Зима. Такая же холодная, как и сегодня.
Ей 14. Каникулы. Они с отцом стоят посреди леса. Ждут рейсовый автобус. Ей кажется, что прошло невероятное количество времени, пока она насквозь промерзла. Это потом она узнает, что не может рожать и быть мамой. Потом пролежит в больнице месяц.
А пока она стоит и смотрит обреченно на лес и на своего отца, который время от времени распахивает свою шубу и достает из-за пазухи пол-литра. Откручивает крышку, делает очередной глоток и завинчивает обратно.
И это потом она узнает, что стоять им так и мерзнуть четыре с половиной часа. А можно было сидеть в автовокзале и ждать транспорт там. В тепле
И тут она чувствует этот отвратительный запах свежей водки. Совсем рядом. У своего носа.
Сморщилась. Подняла глаза, а перед ней стоит пьяный человек и смотрит на нее.
«Чего ревем?» собирая буквы в слова, спрашивает он.
Эрика вскакивает в свои остывшие ботинки, уже на ходу прихватывает шубу, блокнот и сумку, заворачивая шарф вокруг своей тонкой шеи и вылетает на мороз.
Снова на мороз. Не многовато ли за один вечер?
В это место она больше не придет. Как и в то, где Мигель ее оглушил про отца.
Переживания, разочаровавшие в отце. Неужели так много лет она носила это в себе?
Неужели это все было в ней?
Неужели спрятала так глубоко, что искренне поверила в идеального отца Мужчину?