На вашем месте я бы отрастил бороду – будет не так заметно.
– Черт! Проклятье! – плюнул достопочтенный Тобиас Линн и свирепо швырнул сигару – от брусчатки брызнул каскад искр. – Пустая трата времени!
– К-капитан прав. Старик ничего не скажет, – заметил Эраст Петрович.
– Потому что не знает, где колье, – добавила мисс Палмер.
Дворецкий посмотрел на них обоих.
– Вы хотите сказать, что ожерелье вытащили из портфеля, пока его сиятельство спал в склепе?
– Мы хотим сказать, что ожерелья в портфеле не было. – Мисс Палмер отошла от окна. – Нет сил смотреть, как они терзают бедняжку Джеффри. Скажите-ка лучше, мистер Парслей, а что, уволенный лакей Джим уже освободил сторожку?
– Нет, я позволил ему задержаться до субботы. Он, конечно, очень виноват, но нехорошо добивать упавшего. Этому болвану некуда податься, и у него совсем нет денег. В субботу за ним приедет брат и заберет к себе в кузницу. На хорошее место после случившегося Джима все равно не возьмут.
– Раз он без работы, значит, рано ему не вставать, – заключила мисс Палмер. – Быть может, Эраст, вы согласились бы разбудить Джима и поговорить с ним?
– Я собирался сделать это чуть п-позже. Но вы правы. Здесь ничего интересного мы больше не увидим.
Эраст Петрович повернулся и вышел, а мисс Палмер предложила своему приятелю нечто совершенно эксцентричное: выпить чаю в третьем часу ночи. Надо же было как-то скоротать время.
Они не успели допить и первой чашки, когда Фандорин вернулся.
Во дворе уже никого не было, скорбного умом графа укатили-таки в дом, но Беркли-хаус не погрузился в сон – в окнах большой гостиной горел свет. Очевидно, там происходил экстренный семейный совет.
– Ну, который? – живо обернулась к Эрасту Петровичу квартирная хозяйка.
– Без сюрпризов, – кратко ответил тот, придвигая стул.
Мисс Палмер огорчилась:
– Жаль. Я так надеялась, что это окажется средний. Джеффри прав – он еще противнее остальных.
Батлер остолбенело вертел головой, пытаясь вникнуть в смысл этого загадочного обмена репликами.
– Нет-нет, не рассказывайте! – остановила Фандорина старая дама. –Я угадаю сама. Он отослал Джима с каким-нибудь поручением, да?
– Это было бы с-слишком явно. Он как бы случайно столкнулся с лакеем, когда тот нес графу вечернее молоко. Пока Джим сходил переодеться, пока на кухне подогрели новый молочник, прошло около получаса. Вполне достаточно.
– Для чего достаточно? – вскричал вконец замороченный мистер Парслей. – Я ничего не понимаю! О ком вы говорите?
– О капитане, о ком же еще? – Мисс Палмер налила Фандорину чаю. – Он с самого начала был у меня на подозрении. Явиться на юбилей отца, у которого поживиться нечем? Такая сентиментальность совершенно не в духе Тобиаса. К тому же он сильно проигрался и по уши в долгах.
Ложечка в руке дворецкого мелко задребезжала о чашку.
– Достопочтенный Линн обокрал собственную семью? Но это невозможно!
– Отчего же? – Мисс Палмер отобрала у батлера ложечку, положила на скатерть. – Где лежит ключ от секретера, он наверняка знал. Вытащил портфель, ожерелье припрятал. Избавился от слуги. Отца отстегнул от кресла, вывел в сад. Вероятно, шепнул что-нибудь вроде: «Вас ждет Молли» – ну, бедняжка и отправился на свидание. И, судя по свидетельству мальчишки бакалейщика, «очень шустро». Сунуть старику под мышку портфель труда не составило – за долгие годы службы в банке Джеффри к этой ноше привык.
– Нет! Вы ошибаетесь! – вскочил мистер Парслей, чуть не опрокинув стул. – Я всегда с вами соглашаюсь, но тут вы ошиблись! Если б в похищении действительно был замешан кто-то из членов семьи, они прежде всего позаботились бы об уничтожении постыдного завещания.