Преподобный Мэтью Линн, смежив веки, молился. Достопочтенный Тобиас Линн, покашливая, курил сигару. Жены старшего и среднего братьев шушукались с детьми – кажется, давали им какие-то наставления. Всё это сопровождалось тревожным воем, доносившимся из сада, – это нервничал леопард Скалпер, которому не нравился ночной переполох.
Наконец в ворота въехала коляска. Инспектор и констебль бережно спустили на землю лорда Беркли, укутанного в полицейский плащ с пелериной.
Старший сын бросился к отцу с пледом, средний подкатил кресло, младший же, коротко поблагодарив служителей закона, поспешил выставить их за ворота. Лишние свидетели семейству были явно ни к чему.
– Какое счастье, что вы живы, батюшка! – восклицал лорд Дэниэл.
Преподобный хлопотал над креслом – взбивал подушку, двигал какие-то рычажки:
– Садитесь, папенька! Вот ваше любимое креслице, вам в нем будет очень удобно!
Лорд Беркли с подозрением озирался вокруг. В кресло садиться не пожелал, даже попробовал попятиться назад к воротам – его удержали за плечи.
– Я велела приготовить вам главную спальню, – ворковала леди Линн. – В ней гораздо просторней и светлее, чем в вашей комнате. Ах, милый отец, как славно вы там отдохнете! Пойдемте в дом. Смотрите, как все тут вам рады! Ну, не упрямьтесь.
– А Молли там? – прошамкал его сиятельство.
Все переглянулись, очевидно, не зная, что на это сказать.
– Я знаю, Молли ждет меня в раю. А меня привезли в чистилище, – пожаловался больной, с отвращением оглядывая родственников, мрачные стены Беркли-хауса и темный двор. – Это нечестно. Чистилище есть только у католиков, я же принадлежу к англиканской церкви. Произошла ошибка. Везите меня обратно на кладбище!
Беднягу все пытались усадить в кресло, а он изо всех сил сопротивлялся.
Тогда леди Линн подала знак жене священника, и та подпихнула вперед детей.
Они бросились к деду, стали его обнимать:
– Драгоценный дедушка!
– Милый дедушка!
– Мы так волновались!
– Мы так соскучились!
Граф втянул голову в плечи и заткнул уши.
Инициативу перехватил лорд Дэниэл. Велев детям умолкнуть и отойти в сторону, наследник взял отца за плечи, как следует тряхнул и крикнул:
– Ради всего святого! Скажите, где «Млечный Путь»?
Решительная мера, кажется, подействовала. Лорд Беркли посмотрел на своего первенца. Даже ответил, вполне связно:
– Разве ты не знаешь? Вон же он.
И показал на небо, где, в самом деле, светился Млечный Путь.
Лорд Дэниэл издал звук, похожий на рычание, и его оттеснил средний из братьев.
– Нехорошо издеваться над теми, кто вас любит, – мягко укорил родителя преподобный. – Вы хотите попасть в рай?
Граф уточнил:
– К Молли? – и кивнул.
– Я помогу вам. Знаете, что это? – Мэтью Линн достал карманный молитвенник. – Святой Псалтырь. Если вы положите на него руку и будете говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды, место в раю вам обеспечено. Понимаете?
Его сиятельство нетерпеливо дернул плечом:
– Чего тут не понять?
И шлепнул ладонью по книге. Во дворе сделалось очень тихо.
– Скажите, кто вынул вот из этого портфеля колье? Ну, такие блестящие камешки на нитке? – Голос священника пресекся от волнения. – Кто-нибудь подходил к вам? Заговаривал? Постарайтесь вспомнить. Это обеспечит вам чудесное местечко в раю.
Лорд Беркли долго разглядывал сына, наморщив лоб.
– Сейчас вспомнит! – прошептал мистер Парслей, стиснув Фандорину локоть. – Ну же, старина! Ну!
Вздохнув, его сиятельство участливо сказал преподобному:
– Говорил ли вам кто-нибудь, сэр, что у вас чрезвычайно неприятное лицо? Неискреннее, лживое и злое.