Победа Бога над Сатаной и Добра над Злом никем и ничем не гарантирована. Упование в трудной ситуации на Божью помощь – чрезвычайно, безответственная и инфантильная позиция.
– У нас говорят: «На Бога надейся, а сам не плошай», – согласился Фандорин.
Мисс Палмер одобрила:
– Народ, придумавший подобную максиму, имеет хороший шанс на великое будущее. Ведь почему наш мир часто бывает ужасен? Почему в нем так много преступлений? Потому что Зло торгует собой гораздо лучше. Человек появляется на свет, и ему с двух сторон предлагают товар, на выбор: ты можешь быть честным, или быть мошенником; быть верным в любви или развратником; существовать по законам благородства или подлости. Сатана умело зазывает покупателей, убеждая, что быть мошенником и подлецом гораздо выгодней, а развратником гораздо приятней. Надо и Богу тоже перестать кичиться своей правильностью и поучиться законам торговли – если, конечно, Ему не все равно, что с нами станет. Залог победы Добра над Злом – грамотная реклама, красивая упаковка и бонусы постоянным клиентам.
Засмеявшись, Фандорин поцеловал даме руку. Мисс Палмер ему ужасно нравилась.
– П-пойдемте. Пора.
Они сели в вагон второго класса и сорок минут спустя уже были в Бате.
Дом, в котором проживала бывшая пассия лорда Беркли, располагался в тупике, едва освещенном тусклым светом единственного газового фонаря.
Оглядев глухие стены соседних домов, мисс Палмер заметила:
– На месте мистера Парслея я не стала бы слишком полагаться на слова соседей. Джеффри вполне мог пройти незамеченным, особенно, если это произошло в темный предрассветный час. – Она тряхнула головой, подняла зонт повыше (накрапывал дождик) и мужественно двинулась вперед, стараясь не поскользнуться на мокрой брусчатке. – Ну, в бой!
Как и можно было предположить по внешнему виду жилища, прислуги мисс Флейм не держала и дверь открыла сама.
В проеме стояла высокая, массивная особа с плохо расчесанными полуседыми волосами и грозно разглядывала незваных гостей. За ее спиной виднелась узкая крутая лестница, ведущая на второй (по английскому счету первый) этаж.
– Что надо? – спросила устрашающая особа густым голосом.
Наверное, когда-то мисс Флейм была очень хороша румяной фрагонаровской красотой, но с годами милая пухлость перешла в корпулентность, а пикантный пушок над верхней губой превратился в подобие усов. Нетрудно было представить, как эта плечистая амазонка спихивает бедного мистера Парслея вниз по лестнице своими мощными ручищами. Удивительно, что она вообще позволила ему подняться.
– А, я знаю! – Мисс Флейм уперлась руками в бока. – Вы опять из-за старого болвана Джеффа? Второй раз меня не проведешь! «Два слова с глазу на глаз по важному делу, имеющему к вам прямое касательство» – так сказал старый орангутанг с бакенбардами. Дудки! Не впутывайте меня в ваши дрязги! Катитесь к черту! Дважды повторять я не стану.
Было видно, что у этой женщины слово не расходится с делом, и Эрасту Петровичу оставалось только одно: вновь, как в случае с африканским зверем, прибегнуть к энергии «ки». В самом деле, не драться же с представительницей слабого пола.
Он очень пристально посмотрел ей в глаза, попытавшись сосредоточить всю внутреннюю силу во взгляде, а заодно, поскольку это все-таки была дама, слегка улыбнулся и задействовал инструмент словесного убеждения.
– Сударыня, нам очень жаль, что мы вторгаемся в ваш дом. Но мисс Палмер проделала длинный путь, устала и промокла. Не позволите ли вы ей хоть немного передохнуть, прежде чем мы уйдем?
То ли энергия «ки» сделала свое дело, то ли хозяйка была менее свирепа, чем казалось на первый взгляд, а может быть, имелась еще какая-то причина, но мисс Флейм, тоже не сводя глаз с Эраста Петровича, вдруг сказала:
– Ладно.