Утешились тем, что лорд еще крепок, проживет долго, со временем наверняка остепенится и откажется от своей шокирующей затеи. Но у Джеффри были иные планы. Пока его домашние шептались между собой, он отправился в Бат. В чем именно состояли его намерения, неизвестно, однако не вызывает сомнения, что они были самые решительные. Сумасброда нашли на улице, возле квартиры мисс Флейм, и в кармане у него лежал заряженный пистолет.
– Что значит «нашли»?
– Его сразил второй удар, гораздо сильнее первого. С того дня, вот уже двадцать восемь лет, Джеффри пребывает в помраченном рассудке. Был ли он тогда у мисс Флейм, или приступ сразил его на пороге ее дома, неизвестно. Сама она молчит. Вступать в какие-либо переговоры с родственниками больного отказалась, причем в свойственных ей энергичных выражениях. Вот и вся история.
– Так что же, «шокирующее завещание» по-прежнему в силе?
– Конечно. Утратив «трезвую память и здравый рассудок», завещатель лишился возможности его переменить.
– И документ, вместе с ожерельем, лежал в сафьяновом п-портфеле? – Эраст Петрович задумался. – Что ж, в этом случае, наверное, лучше съездить в Бат и попытаться разговорить госпожу Флейм.
– Вы тоже так полагаете? – упавшим голосом спросила мисс Палмер. – Боже, как мне этого не хочется! Но если б мы делали лишь то, что нам нравится, и отказывались делать то, к чему призывает долг, человечество до сих пор ходило бы без штанов. Что ж, я пройду мимо леопарда и даже не побоюсь сунуть голову в пасть той женщины.
Кулачок старой леди храбро стукнул по столу, но голос слегка дрогнул, и Фандорин сказал:
– Позвольте мне сопровождать вас. С леопардом я как-нибудь д-договорюсь, что же до госпожи Флейм, то двоих спускать с лестницы труднее.
Предложение было с благодарностью принято.
У железнодорожного вокзала, старейшего во всей Англии, проходила благотворительная лотерея. Под ярко разукрашенной вывеской «Помогите Добру, и Бог вознаградит Вас! Главный выигрыш 500 фунтов!!!» стояло несколько больших барабанов с билетиками.
Фандорин и его дама понаблюдали за тем, как идет торговля Добром – до поезда оставалось еще больше четверти часа, а все равно заняться было нечем.
Короткое время спустя внимание Эраста Петровича привлек один из лотерейных билетов, лежавший в барабане сразу за стеклом. Эта картонка ничем не отличалась от соседних, а все же было в ней нечто особенное.
Продавец покрутил ручку, билет переместился, затерялся среди других и вдруг вынырнул немного сбоку. Фандорин мог поклясться, что это был тот самый билет. Он один во всей груде будто излучал некое сияние.
Поморщившись, Эраст Петрович отвернулся. Не хватало еще наживаться на благотворительности.
– Ах, если б не было так жалко шиллинга, – вздохнула мисс Палмер. – Внесла бы лепту в дело Добра, а заодно попытала бы счастья. Пятьсот фунтов! Это разом решило бы все мои проблемы…
– А по-моему, делать Добро, играя на корысти и прочих низменных инстинктах – п-профанация, – сердито сказал Фандорин, еще не до конца одолев искушение. Пятьсот фунтов и ему сейчас пришлись бы очень кстати.
– Позволю себе с вами не согласиться, мой милый Эраст, – взяла его под руку спутница, еще в конке испросившая позволения называть своего рыцаря по имени. – Добро обязано научиться быть товаром и жить по законам рынка. Одно из глубочайших заблуждений нашей цивилизации состоит в том, что преимущество Добра над Злом всем очевидно и в доказательствах не нуждается. Сатана – не провинившийся ученик Бога. Это две равносильные и равноправные корпорации. Я давно живу на свете и пришла к убеждению, что Добро проигрывает Злу по всем пунктам из-за того, что не умеет себя подать – или, если угодно, продать.Победа Бога над Сатаной и Добра над Злом никем и ничем не гарантирована.