Она ничего не знает, горячился Толик. Не беспокойтесь, всё будет шито-крыто.
А если узнает? прорезал воздух высокий женский голос.
А мы её угомоним, хихикнул Степан Петрович.
Каким образом? заинтересовалась незнакомка.
Отправим к матери, отозвался муж Тамары Ивановны.
Сердце кувыркнулось и застучало.
Я принесла то, что просили, женщина психовала. Только молчок. Если узнают, мне несдобровать.
Нештяк, сегодня ее перед сном напою, свистящим шёпотом произнёс Толик.
Сам-то хоть прописался? визгливое сопрано нервничало.
Тамарка сделает, не проблема, фыркнул Петрович.
«Надо бежать», мелькнуло в голове, и я прошмыгнула в спальню.
Странно, но они меня не заметили увлеклись обсуждением моей скорой смерти. Стащив свадебное платье, я лихорадочно натянула на себя шерстяные колготки, утеплённые джинсы, свитер, схватила сумку с кошельком и паспортом в кармане, затем юркнула в прихожую. Компании на кухне не оказалось. Значит, они будут меня искать.
Лестничная площадка пустовала. Обувшись, накинув куртку, я сбежала вниз, посмотрела на светившиеся окна Рухлиных и поспешила в направлении лесопарка. Зачем пошла туда, я не поняла. Будто кто-то неведомый руководил моими действиями, лишая воли и навязывая свои приоритеты.
«Завтра на работу не надо, дятлом стучало в голове, ты взяла двухнедельный отпуск, а за это время что-нибудь прояснится»
«Что прояснится? задыхаясь от бега, спрашивала сама у себя я. Документы на квартиру у Толика, кругом враги, алчущие моей смерти. Из поликлиники за меня не вступятся, я всего лишь винтик в механизме здравоохранения. В прокуратуре у Тамары Ивановны свои люди».
Тесно застроенные трущобы остались позади, лесопарк стремительно приближался, высокие сосны стройными рядами стояли на страже его величественного покоя. Я поёжилась от страха, но решила, что только здесь смогу спрятаться от убийц. Почему не пошла к остановке, ведь у меня были деньги, что руководило моими действиями, оставалось загадкой.
В лесу застыла тишина, звери и птицы крепко спали в своих уютных убежищах, а у меня даже холодной норы не было. Тяжело дыша, я обрушилась на заснеженную скамейку и тут же поняла, что видна каждому прохожему. Надо идти дальше. Куда? Повертев головой по сторонам, решила направиться в чащу, благо, аккуратно посаженные деревья позволяли это сделать.
Неожиданно брызнули слёзы, и я осознала, что иду навстречу своей погибели. Страха не чувствовала, чувствовала желание поскорее закончить земной путь. Сейчас упаду в сугроб и забудусь вечным сном всё лучше, чем быть задушенной или отравленной новоиспечённым мужем.
Время растворилось среди вековых хвойников, но белая простыня, покрывшая землю, не давала растеряться в кромешной тьме.
Наконец, ноги стали подгибаться, они потребовали отдыха. Я упала под самую большую сосну и прислонилась к ней спиной. Глаза закрылись. Вспомнила маму и заплакала навзрыд. Сколько рыдала, не помню, но внезапно над головой пролетела птица. Она сбросила на мои плечи охапку снега и умчалась вглубь. Холода я уже не чувствовала, приятное тепло побежало по жилам. Захотелось спать.
«Дзынь, дзынь, дзынь», прозвенел колокольчик над головой, и я открыла глаза.
«Вставай», приказал внутренний голос.
Зачем? спросила я.
«Там есть жильё, в котором сможешь спрятаться».
«Не может быть, лесопарк обследован мной вдоль и поперёк», не поверила я.
«Иди»! подсознание было непреклонно, я повиновалась.
Через несколько сделанных с трудом шагов я увидела большой тёмный дом. Запрокинув голову, чтобы подсчитать этажи, ахнула: готический замок, острые крыши башен которого, казалось, протыкали небо, предстал взору.
«Этого не может быть, потому что не может быть никогда, невольно прошептали мои губы. Откуда он взялся»?
«Всё может быть», хмыкнул внутренний голос.
Я сделала несколько шагов, открыла скрипучую железную калитку и с замиранием сердца зашла во двор. В нос ударили запахи лета, заблагоухала ночная фиалка, заверещали сверчки. Неожиданно стало жарко, капли пота потекли по спине, захотелось раздеться. И тут выглянула полная луна. Она повисла так низко, что я увидела под ногами множество клумб с цветами. Между клумб стояли изящные бронзовые скамейки с изогнутыми ножками и спинками, над скамейками высились на столбах кованые фонари причудливой формы с завитками в виде лепестков лилий.