Не показывая вида, что суп ему не нравится, муж молча ел и только отодвигал ложкой на ободок тарелки сырые жесткие фасолины, которые невозможно было прожевать.
Когда ее мама увидела фасолины, выложенные полукругом по краю его тарелки, она с ехидцей спросила:
Ну и что вы тут, голубчик, за композицию соорудили?
Простите, Татьяна Яковлевна, но я не очень люблю фасоль, мягко попытался объяснить Васенька, не желая обижать тещу упреком, что фасоль не доварена.
Так это же ваша жена варила Что ж вы не сказали ей, что не любите фасоль?
Ах, так это Нилочка готовила! воскликнул тот и тут же сгреб выложенную фасоль обратно в суп, продолжив есть уже с бóльшим аппетитом, чем раньше
Неонилла тогда, заслышав шум, прибежала на кухню, где мама гневно металась вокруг стола и выкрикивала: «Ах значит так! Значит, мою фасоль вы есть бы не стали, а если ее недоварила ваша жена, так вы со всем удовольствием! В таком случае извольте питаться отдельно! Я вас отселяю!»
Так и пришлось им переехать в небольшую квартирку в том же пятиквартирном доме, который принадлежал ее отцу. Бедный папа потом долгое время не мог примирить с зятем свою супругу, обладавшую страстным и непреклонным характером. Сказывались ее горячие греко-грузинские корни. Кроме того, будучи урожденной из адмиральской семьи Гридневых и женой известного в городе скульптора, она не могла свыкнуться с мезальянсом, когда ей пришлось отдать свою дочь за подпоручика из крестьян. То, что Василий при этом имел образование, служил судовым механиком на одном из кораблей и был настоящим красавцем ее не утешало. Впрочем, о крестьянском происхождении своего мужа, Марко Павловича, выбившегося в люди благодаря незаурядному таланту и коммуникативному обаянию, она предпочитала тоже не вспоминать. Ее с ним смиряло то, что ее муж был известным человеком в городе и пользовался большим авторитетом. Как она гордилась, когда в мае тысяча восемьсот девяносто третьего года на Второй ремесленной выставке, устроенной Николаем Васильевичем Копытовым, военным губернатором города Николаева, ее мужу был вручен Похвальный отзыв Императорского общества сельского хозяйства Южной России за скульптурную работу, а также подарены именные часы от самого императора, посетившего выставку с семьей! Впрочем, ей действительно было чем гордиться муж тогда по заказу мыловаренного завода Ходжаша и Пампулова создал восхитившую всех посетителей выставки композицию из разного рода цветного мыла: окруженную решеткой резную колонну со стоящей наверху детской фигуркой, а в нише бюст Пушкина под мрамор и тоже из мыла. И ничего, что после выставки мылозаводчики, сославшись на стесненность в средствах, отдали автору в счет гонорара его же произведение, и вся его многочисленная семья еще несколько лет им мылась, в том числе и Пушкиным. Зато весть о скульпторе, сотворившем «мыльный шедевр», дошла до Петербурга и Москвы, куда его потом приглашали для участия в других ремесленных выставках. Это и позволило папе в тысяча девятьсот втором году открыть собственную мастерскую.
Объявление об открытии новой мастерской они составляли всей семьей. В конце бурного и веселого обсуждения родился такой текст:
«Сим имею честь довести до сведения моих гг. заказчиков, что мною вновь открыта мастерская скульптурных и позолотных работ, а также наливка зеркал и гравировка на мраморе. Льщу себя надеждою, что уважаемые мои заказчики, всегда довольные моими работами, и теперь почтят меня своими заказами. Мастерская моя открыта на Потемкинской улице, в собственном доме, 68й».
Мартовский номер газеты «Южная Россия» с этим объявлением, пусть и с орфографическими ошибками наборщика, был вклеен в альбом, который Неонилла перед отъездом в эвакуацию оставила у родственников вместе с другими вещами, в том числе и с памятными часами, врученными папе самим императором и хранимыми в семье как зеница ока.
К сожалению, отголоски неистового характера мамы Неонилла частенько замечала и в себе, но, слава Богу, Васенька с его бесконфликтностью и добрым любящим сердцем всегда находил способ снять возникавшую напряженность между ними. Он никогда с ней не ругался и не сердился на нее, даже если она выкидывала что-то сверхординарное.
Она улыбнулась, вспомнив, в какое неловкое положение поставила мужа на Выставке достижений народного хозяйства. Его тогда направили в Москву в командировку по службе, а она уговорила его взять ее с собой, чтобы по оказии вместе посетить знаменитую выставку.