Тот поднялся, весь растрепанный, и стал отряхиваться и приводить в порядок свою одежду. Вид у него был возмущенный, раздосадованный, а рост его так контрастировал с ростом Идельсбада, что в другой ситуации эта сцена вызвала бы смех.
— Могли бы и извиниться, минхеер!
Идельсбад отделался неопределенным жестом, подошел к Лоренсу Костеру и произнес:
— Мне очень жаль.
— Но кто вы?
Нидерландца было не узнать. Клочки обгоревшей кожи свисали в разных местах его лица. Исчезли брови, ресницы, а губы походили на две тонкие морщинки, смешиваясь. с морщинками на лице.
— Этот человек спас вашу жизнь! — поспешил объяснить Ян. — Несколько дней назад. Когда вас хотели удавить.
Выражение лица Лоренса изменилось. Он схватил руку гиганта и с некоторым недоверием воскликнул:
— Вы? Так это были вы?
Идельсбад кивнул.
— Минхеер… Как мне отблагодарить вас?
— Рассказав мне о Петрусе Кристусе, — быстро предложил португалец.
Недоверчивость Лоренса сменилась испугом.
— Вы его знаете? Этого мошенника?
— Слышал о нем. И все услышанное — не в его пользу. Пожар… это он?
— Без сомнения!
— Как это произошло?
— К сожалению, я многого не помню. Помню только, что работал за своим столом, спиной к двери. Неожиданно я почувствовал страшную боль в затылке и тут же потерял сознание.
— Вы уверены, что это был Петрус? Насколько я понял, вы не видели нападавшего.
Лоренс протестующе выкрикнул:
— Нас ведь было двое! Никого, кроме нас. — Он показал на англичанина: — Мой друг Какстон незадолго до этого ушел.
Идельсбад повернулся к молодому человеку:
— Могу я спросить, что вы делаете в Брюгге, минхеер?
— Пытаюсь разбогатеть на торговле шерстью.
— Уильям — образованный человек, — посчитал нужным уточнить Костер. — Он тоже увлечен искусственным письмом.
Идельсбад продолжил:
— Насколько я понял, вы встречались с Петрусом Кристусом.
— Да. У Лоренса. Он представился художником.
— Скажем, он пытался им стать, — презрительно поправил нидерландец. И, вздохнув, произнес: — Подумать только, я предложил ему свою дружбу! Пустил в дом!
— Кстати, — спросил Идельсбад, — как вы познакомились?
— В Байеле, у его отца. Талантливый человек. Очень любезный, у нас было много общих интересов. На этом основании я и предложил Петрусу свой кров, когда тот выразил пожелание уехать в Брюгге.
Идельсбад немного подумал, потом поинтересовался:
— Вы не знаете, где он может быть сейчас? Я думаю, что после неудавшейся попытки он должен был спешно уехать из города.
— Возможно, вернулся к себе в Байель?
— Действительно, возможно. Но я в этом сомневаюсь. Он понимает, что это первое место, где его начнут искать. — Он настаивал: — Вы можете поподробнее описать его? Какую-нибудь характерную особенность? Случайно оброненное им слово, которое может навести нас на его след?
Лоренс огорченно развел руками:
— Ничего не могу сказать. Честное слово.
— Жаль.
Ян робко обратился к Идельсбаду:
— Как вы считаете, Петрус мог убить того человека на улице Слепого осла?
— Это невозможно. Ты сам сказал, что он был с Ван Эйком, когда ты вернулся домой. Не мог же он находиться в двух местах одновременно. Это заставляет думать, что Петрус работает не один.
— Вы, вероятно, правы. То же самое говорили и друзья моего отца, Робер Кампен и Рожье Ван дер Вейден. Последний даже сообщил, что получал угрожающие письма.
— Что? — ошеломленно воскликнул Идельсбад. — Ты же мне ничего об этом не говорил!
Мальчик явно смутился.
— Я… я больше не думал об этом.
— Какие угрозы? Ты помнишь?
— Да, конечно! — Он процитировал: — «Мы не варвары. Отрекись, твоя душа предназначена всемогущему Богу». А Рожье уточнил, что это предупреждение определенно связано с его предстоящей поездкой в Рим.