«С Новым годом, дедушка Леший!» сказала я и оставила съестное на заснеженном пеньке. Тут же узелок с печевом исчез, будто его и не было. А вместо него появилась дивная связка крупных лазоревых бусин и синее переливчатое пёрышко.
«А это мой подарочек тебе, Лисичка. В каждой бусине история лесная. Как захочешь послушать их-бери бусину, да кидай в огонь. Перышко же на удачливый год возьми. А теперь беги! Небось домашние заждались!»
На обратной дороге тучи сдержали своё обещание и сыпали снежными хлопьями во все стороны. Деревья поскрипывали и размахивали ветвями мне вслед.
Я неслась большими лисьими прыжками, минуя сугробы и старые пни, не обращая внимания ни на зайцев, ни на птиц.
День клонился к вечеру, когда я, размахивая пушистым хвостом, выбралась из чащи леса.
Дом ждал.
В его окнах горел свет, радушно встречая свою Пламенную Лису.
И Метёлочка стояла на пороге, высматривая в белёсой мгле рыжий хвост.
Фырча я направилась к Ведьминой Метле и положила в её озябшую ладонь синее переливчатое пёрышко.
Та улыбнулась, потрепав меня за ухом и отворила дверь.
Русалки
Лиса взяла одну лазоревую бусину, что подарил ей дедушка Леший, и бросила в пламя очага.
В ту же минуту по Дому растёкся сизый вязкий туман. Он будто шептал и плакал, а после, затерялся где то в дальних углах гостиной.
Перед домашними появились полупрозрачные русалки с длинными хвостами. Их распущенные локоны плавно развевались, словно Дом был наполнен не воздухом, а водой. Девушки томно вздыхали и водили хороводы.
Домочадцы разом притихли.
«Сегодня здесь творится волшебство! Да необычное, а лесное!» пояснила Огненная Лиса, подоспевшей Домоправительнице, которая несла на подносе ароматное рождественское печенье.
Одна из русалок протяжно затянула песнь:
«На манящий сладкий голос, что слышен с реки
Ты придёшь в предрассветную пору, как гость из «вне»,
Позабудешь о чём говорили тебе мужики
И с обрыва в омут бездонный скользнёшь ко мне.
Воды мерно качаясь, примут тебя на дно.
Травы длинные крепче канатов стянут рук кисти.
Напевая у тёмных затонов, ждала давно.
Обережным иконам тебя будет не спасти.
Я укутаю мягким илом твоё чело,
Из речной муравы для тебя сплету покров.
А над волнами утра зарево расцвело,
Чтоб спугнуть с прибрежья речных богов»
С последними звуками русалочьей песни лесное волшебство растаяло.
Домашние ещё долго смотрели на то место, где мгновение назад кружили длиннохвостые русалки.
«Зимой они спят глубоким сном. Но горе тому путнику, что заплутает в русалочью неделю у лесных водоёмов».
Мороз
Укрытый мягким покрывалом зимы, Дом ловил ускользающие крохи предрассветных сновидений.
С лёгкой руки самого Января повсюду веселился забияка-Морозец.
Он прилетел с холодным северным ветром, оседлав его, словно чистокровного рысака.
Обычно Мороз появлялся в образе голубоглазого мальчишки с серебристыми волосами.
Его излюбленной шалостью было щипать носы и щёки раскрасневшихся весёлых ребятишек. Когда ночь приходила на землю и люди забирались ближе к жаркому очагу, забияка-Морозец принимался за свою сказочную работу: рисовал витиеватые неповторимые узоры на окнах, помогал Январю морозить льды на реках и ворошил снежные перины.