Какие мы с тобою дураки
Какие мы с тобою дураки,
Зачем в любовь свою не верили,
Скучаем оба. Врозь. Одни.
А может быть, поверить не хватило времени
Мы ходим по одной с тобой земле,
И смотрим на одни с тобой портреты,
И белым пухом с тополей,
Душой как будто заново раздеты
Какие мы с тобою дураки,
Кричать хочу я в небо синь от боли,
Не смыть из памяти тепло руки,
Как прижимал к губам мои ладони
И вижу я тебя опять с другой,
И я с другим. Прости. Но так бывает
И всё же сердце просится домой,
Туда, где о тебе мне всё напоминает
И без причины слёзы тают на ветру,
Скажи тогда, зачем к другим уходим?
Какую мы затеяли игру?
Свою любовь мы так и не находим..
Проза Валеева Марата
«Ата, кара, куян!..»
Мне четыре года, мы только-только обосновались в Пятерыжске, русском селе в Казахстане, после переезда из Татарстана. Отец работал в колхозной кузнице. Я любил ходить в это приземистое и прохладное в летнюю жару глинобитное помещение. Там шипели меха, гудело горнило, из которого вырывались оранжевые язычки огня; солидно бухал по наковальне молот в жилистых отцовских руках, расплющивая раскаленный добела кусок металла, и от него летели звезды-искры.
Помню, когда в первый раз зашел в темный коридорчик, где хранится всякий железный хлам, увидел там пушистого кролика и закричал радостно:
Ата, кара куян!
Ну, то есть: «Папа, смотри заяц!» Я в свои четыре года по-русски тогда почти не говорил. Помню, как заржал молотобоец, чумазый лохматый мужичок: «Какой еще уян?!» Отец тоже хохотал.
Но уже меньше чем через год я владел русским наравне с родным, татарским. Однако с годами этот паритет был нарушен, так как я водился со сверстниками, говорящими только на русском, пошел в русскую школу, и русский язык постепенно вытеснял из сознания язык предков.
И даже родители, говорящие между собой на татарском, со мной и другими своими детьми, выросшими в Пятерыжске, уже изъяснялись в основном по-русски. Ну, а если человек не только говорит, но и мыслит на языке общения, он для него становится практически родным.
Я ничуть не жалею, что русский язык стал для меня таковым. Более того, именно отличное его знание и позволило мне стать журналистом, а затем и, позволю себе это сказать, литератором.
И все же корю себя, что язык своего народа я основательно подзабыл и уже не могу свободно изъясняться с соплеменниками. А это плохо не просто с позиций так называемого «квасного патриотизма», а чисто из утилитарных соображений.
Татарский язык относится к группе тюркских, и если бы я знал и его в совершенстве, то мог бы в случае необходимости изъясняться и с башкирами, и казахами, и с киргизами, азербайджанцами.
Между прочим, мама моя, в детстве несколько лет прожившая в окрестностях Баку (ее семья сбежала туда из-за голода в Поволжье в 30-х годах), знала азербайджанский язык очень хорошо.
А вот забытый мною более чем наполовину татарский язык тем не менее помог мне изъясниться с турком-официантом на турецкой половине Кипра. Мы оба не знали английский, но общий язык все же нашли!
Знание языков это всегда хорошо, это удобно и полезно. Поэтому, друзья мои, если вы являетесь, кроме русского, носителем и какого-либо иного национального языка, прилагайте усилия к тому, чтобы не только самому не забыть его, но и по возможности передать своим детям. Всегда пригодится!
Рядом
В выходной супруги Кузовковы должны были, как обычно, пойти прогуляться в парк. Но Наталья что-то расхворалась с утра, и сказала, что никуда они сегодня не пойдут. Но увидев, как расстроился Михаил, сжалилась. И объявила:
Ладно, Мишенька, сходи сегодня сам.
Да как-то нехорошо, радостно стал отнекиваться Мишенька. Ты же вон болеешь. Я рядом побуду, мало ли чего.
Ладно уж, иди, заботливый ты мой! вовсе растрогалась супруга. Только смотри там, будь паинькой.
Да что ты, Наташенька! Да я Да разве ты меня не знаешь бормотал Михаил, торопливо одеваясь.
Знаю, потому и предупреждаю, посуровела Наталья. Чтобы ни-ни у меня. Только пару кружек пива, как обычно.