Вы хотите сказать, что он заранее знал о вашем возвращении в Ленинград? внешне стараясь держать себя в рамках приличия, но в душе считая старика окончательно свихнувшимся, спросил подполковник, а про себя подумал с изумлением: «Я задал ему вопрос о Воланде так, как будто он и в самом деле существует. Нет, с этим Рохальским определенно можно и самому с катушек слететь»
Разумеется, ответил старый художник. Воланд знает все. И на Земле, и во Вселенной все находится в его власти.
Ерошкин не выдержал и выразительно хмыкнул:
Так уж и все
И я боюсь, старик очередной раз начал впадать в состояние панического страха, что утрата картины и сегодняшний разговор мне дорого обойдутся.
Успокойтесь ради бога, Петр Константинович, успокойтесь. В обиду мы вас никому не дадим. А картина ваша, я думаю, скоро найдется. Это все-таки не иголка в стогу сена, желая успокоить Рохальского, убежденно проговорил Ерошкин. А теперь давайте-ка лучше поможем моим сотрудникам составить полный список украденных вещей и разобраться с вашей сигнализацией. Надеюсь, в ближайшие дни мы сумеем выйти на след преступников.
Вернувшись в гостиную, подполковник обнаружил Круглова и Сидорину стоящими перед правой от входа стеной у отодвинутого в сторону стола, накрытого тяжелой вишневой скатертью с кистями, и оживленно размахивающими руками. Лицо Круглова сияло победной улыбкой.
Вижу, вижу, лейтенант, что-то ты раскопал. Ну, давай, хвались, докладывай скорее, довольным голосом произнес Ерошкин.
Разрешите по порядку, товарищ подполковник? улыбка лейтенанта стала еще шире. В первую очередь мы с Лидией Николаевной исследовали входную дверь, окна и сигнализацию. Сигнализация работает отлично, без сбоев. Прозвонили на пульт дежурному: никаких попыток проникновения в квартиру посторонних лиц не выявлено. В компьютере зафиксирован факт сдачи квартиры под охрану гражданином Рохальским в пятницу. Я так понимаю, перед отъездом на дачу, художник утвердительно качнул головой, а также факт снятия квартиры с сигнализации сегодня, в понедельник, в 14.30.
Да, именно так, подтвердил старик, в это время я вернулся домой с вокзала. У меня еще соседка на площадке спросила, который час. Я посмотрел на часы: было 14.25. Затем открыл квартиру, отключил сигнализацию, позвонил диспетчеру. Оно так и выходит: 14.30.
Продолжай, лейтенант, одобрительно кивнул Ерошкин.
Фактов взлома или повреждения запирающих устройств, замков, окон и дверей не установлено. Исследовали пол и потолок на кухне, в коридоре, в ванной комнате и туалете ничего
Ну-ну, нетерпеливо прорычал Ерошкин, не тяни кота за хвост, Круглов.
И тут решил я заглянуть в гостиной под стол. Сам не знаю, почему. Наверное, интуиция подсказала. Смотрю, куски обоев в нескольких местах торчат. Толкнул стенку в этом месте, а она и зашаталась
Проломили??
Скорее, аккуратно выпилили. Стенка не капитальная: дерево, гипс Но сработано по высшему классу. Настоящие мастера, даже мусор за собой убрали. А с обратной стороны и обои наклеили.
Откуда знаешь? удивился подполковник.
Обижаете, Александр Иванович! Пока вы с художником разговаривали, я успел навестить соседей за стенкой
Молодец, Круглов! Шустрый ты как электрический веник. Думаю, что ты и в самом деле при случае тоннель до Бомбея прокопаешь.
Если позволите, до Нью-Йорка, товарищ подполковник, польщенный похвалой начальника, поправил его Круглов.
Почему до Нью-Йорка? У тебя что там, родственники?
Никак нет, он мне просто два раза во сне снился. И я подумал, вот было бы интересно воочию этот город посмотреть.
Ишь ты куда замахнулся, лейтенант! погрозил ему пальцем Ерошкин. Смотри, кому из наших ребят не скажи засмеют!
Потом, усмехнувшись, махнул рукой:
Ладно, копай до Нью-Йорка. Докладывай дальше.
Обычная коммунальная квартира. Восемь квартиросъемщиков. Интересующая нас комната на замке. Запасной ключ взял у соседки, Антонины Петровны Степановой. Она-то мне и рассказала, что данная комната принадлежит Варваре Семеновне Погремухиной, пенсионерке, которая сдает ее «азерам» извините, товарищ капитан, азербайджанцам. Торгашам с Сытного рынка.
Фамилии назвала?
Никак нет, Александр Иванович. Их, говорит, здесь уже десятка три поменялось, а для Степановой они все на одно лицо. Черные, страшные, и воняют гнилыми фруктами. Правда, тихие, не скандальные. За жилье и электричество платят во время. Утром уходят, поздно ночью приходят, таскают взад-вперед мешки и ящики. Жалуется, что всю квартиру провоняли. Но последние две недели никого не видела, словно сквозь землю провалились.